Корзина спелой вишни

По дороге в зоопарк Тимур, проникнувшись полным доверием к этой ласковой женщине, болтал без умолку. Все-то ему хотелось знать: и что ест медвежонок, и где его мать, и в каком лесу его нашли, и, главное, сможет ли он взять медвежонка к себе домой, ну хоть на один денечек.

В зоопарке они сразу направились к площадке молодняка.

— Вот он, этот, да, этот, тетенька? — кричал Тимур в крайнем возбуждении и тянул ее за руку.

На миг Амина почувствовала раскаяние: зачем обманываю ребенка, за что, — он-то ведь не виноват…

Но она тут же отогнала эту мысль; тем более что отступать было уже поздно.

— Нет, милый, не этот, — сказала она. — Тот медвежонок дичится и ни с кем не хочет играть. Он скучает по своему мальчику. Потому я и привела тебя.

— Понятно, — нетерпеливо перебил ее Тимур. — Так где же он? Пошли к нему скорее.

— Я сейчас приведу его. А ты подожди здесь минутку. Только никуда не уходи, — сказала она и скрылась за дверью «Посторонним вход воспрещен».

Когда она вышла, Тимур, вцепившись пальцами в металлическую сетку ограды, наблюдал игру двух медвежат и лисенка. Но, увидев Амину, сразу бросился к ней.

— Знаешь что, милый, — сказала Амина виновато, — оказывается, приезжал один мальчик — он тоже очень скучал по медвежонку — и увез его с собой. Но ты не огорчайся, скоро поступят новые медвежата и лисята, и ты сможешь выбрать себе любого. Будешь его кормить, воспитывать. Согласен? Только надо немного подождать. Ты умеешь ждать?

И мальчику, наморщившему нос для плача, ничего не оставалось, как согласиться, тем более что Амина пока предложила обойти зоопарк, и скоро Тимур так увлекся обезьянами, что совсем забыл о медвежонке. А потом Амина повела Тимура в кафе-мороженое, где он вдоволь наелся мороженого и выпил столько газированной воды, сколько не пил за всю свою жизнь. Чужая тетя очень ему нравилась.

Словом, домой он вернулся уже затемно. Когда Амина и Тимур вошли в подъезд его дома, они увидели такую картину: на лестничной площадке толпилось столько людей, словно это было собрание жильцов. Мужчины суетились у телефона-автомата. А женщины держали мать Тимура, которая вырывалась и громко рыдала.

— Мама! — испуганно вскрикнул Тимур и бросился к ней.

— Вот она! — загомонили женщины.

— Мой единственный, мой сладенький! — запричитала мать Тимура, прижимая его к груди и осыпая поцелуями. — Нашелся, солнышко ты мое!

Амина в группе мужчин сразу же узнала его отца: он был очень похож на Зайнаб. Невысокого роста, тучный, начинающий лысеть мужчина. Он молча смотрел на Амину, не принимая участия в общем гомоне. Между тем мать Тимура, убедившись, что ее ребенок цел и невредим, набросилась на Амину.

— Что же это делается? — кричала она. — Уж и детей стали воровать. Выходит, ребенка и во двор нельзя выпустить.

— В самом деле, что это значит? — загалдели и другие женщины, обступая Амину тесным кольцом.

Но Амина, вырвавшись из этого разъяренного окружения, шепнула отцу Тимура, что ей необходимо поговорить с ним и его женой без свидетелей.

Уже в квартире Самедовых она вдруг почувствовала себя так плохо, что вынуждена была опуститься в кресло, так сказать, без приглашения, что вызвало новый приступ гнева у матери Тимура.

— Пап, — взвизгнула она. — Что это значит? Кто здесь хозяйка: она или я? — И глаза ее метнули в мужа такие стрелы, что Амина вмиг поняла, почему он не осмеливается навестить свою больную мать.

— Успокойся, мам, — промямлил он виновато, — я и сам ее в первый раз вижу.

— Да, — спокойно сказала Амина, чувствуя, как сердце подступает к самому горлу, — да, я хотела украсть вашего сына и воспитать его. Ведь у меня нет детей.

По мере того как она говорила, лицо женщины становилось все бледнее.

— Пап, — прошептала она трясущимися губами, — вызывай милицию. Нет, «скорую», она сумасшедшая, — и женщина изо всех сил прижала к себе испуганного Тимура. — Сынок, что же ты не кричал?

Наконец вперед выступил отец Тимура.

— Чего вы от нас хотите? — мрачно спросил он.

— Чего хочу? — переспросила Амина. — Сначала уведите ребенка, а потом поговорим. — Спокойствие, как перед прыжком в пропасть, овладело ею. Она уже ничего не боялась, и только голос звучал на таких высоких нотах, словно скользил по тонкой проволоке. — Вот вы хотите засадить меня в тюрьму, — продолжала она после того, как женщина отвела Тимура в другую комнату, — или в сумасшедший дом за то, что я увела вашего сына на пять часов. А что делать с той, которая украла у матери сына насовсем, навсегда?!

На круглом лице женщины отразилось сначала недоумение, потом проблески догадки.

— Вот оно что… — медленно проговорила она и посмотрела на мужа.

Тот отвернулся к окну. Папироса в его руке дрожала.

«Зачем я это затеяла и какая от этого польза? Все равно что сбивать масло из воды, — на минуту мелькнуло в сознании Амины. — Как, должно быть, это глупо выглядит со стороны!» — И она болезненно поморщилась.

Женщина, уткнув руки в бока, двинулась на мужа: