Корзно

Понятно, что всё не просто. По речке сожгли три вышки. По счастью, сигнальщиков удалось вытащить. В Белоозере фактору руки сломали, побили сильно. Но факторию не сожгли, не разгромили. Компенсация за нанесённый ущерб взыскивается с первого попавшегося белозерского купца.

Здесь так принято, "коллективная ответственность по месту прописки", я про это уже...

А вокруг, в леса и болота, входят команды паренька одного. Авундием звать. "Голядь угрянская". У него голядин... три на сотню. Но науку, которую когда-то в Пердуновке битый беззубый боевой волхв Фанг в своих учеников вбивал - знают. Авундий за эти годы вырос, заматерел. Ума не растерял, а навыка ещё приобрёл. И вдруг выясняется, что охотники на пушного зверя - это, конечно, круто. Но против охотников на зверя двуногого... не тянут.

Я - жду. То есть, идёт куча важных дел, в гору взглянуть некуда, пара тысяч только киевлян привезённых... язычники северские... у Прокуя дела важнейшие... хлорку вторую очередь запустили... аккумуляторы и грозоотметчики... удмурты оценили разницу с властью Булгарской - срочно хотят в полноправные... Аким дошёл до Ага-Базара, сцепился там с ташдаром. Нахрена?! Милый, полезный человек, но... не глянулся. Салман остался старшим по военке. Тут-то он и вспомнил, как в походе над прочностью его задницы насмехались. Теперь у всех такие же будут. Чтобы подзорные трубы сквозь двойные тулупы ломать. Где я столько труб найду?!

Вдруг сигналка: "Подкидыш через пять дней будет в Мологе".

Всё кидаю, ночь напролёт раздаю ценные и особо ценные, перед рассветом - в "Ласточку" и спать. Четыре сотни вёрст до Усть-Шексны... отосплюсь.

Ты, девочка, тойпоры не застала. "Русь Святая" - велика. Это и радость, и гордость. И беда. Куда не пойдёшь чуть дальше нужника - считай дни да недели. Время-времечко. Жизнь - как песок меж пальцев. Вскочил на коня да поскакал. А дело - встало. Ух как меня это злило!

На месте - шумно, людно, село переполнено, но Точильщик уже шатры в стороне поставил, обустроил "переговорную площадку". Я и с Ольбегом пообниматься успел, с людьми поговорил, бойцов с победой поздравил лично, награждения вручил. Осмотрел новый фильтрационный лагерь, таможню. Строители первые "белые избы" под персонал ставят. Есть, конечно, недочёты. Но такими силами, за такое время... молодцы.

Пленных глянул. Так-то мои не зверствовали. Кормёжка, лечение - каждому. Но семеро раненных умерли, двое убиты. С Даньславом познакомился. Яркий мужик, нервный, злой, хитрый. Враждебный. Хоть и пытается выглядеть ягнёнком.

Тут с другого берега речки машут - гости едут. Ну пойдём, поглядим - какой из себя этот... Подкидыш.

Два потрепанных ушкуя с Мологи пристают к берегу. Полно народу. Гребцы - местные, в рубахах, пассажиры - новогородские, в доспехах, с оружием.

- Стоп. Всех оружных-бронных - вернуть в лодейки. Кому охота в бою переведаться - пусть назад идут.

Сеунчей сбегал, пересказал. Там разговоры-выкрики. Выражение эмоций.

Выразили. Принялись сброю снимать.

А места-то мне знакомые. Вон там, с пол-версты, я на песочке лежал, смотрел, как ушкуйники новгородские в Бряхимовском походе бабёнку для походных нужд у местного мужика из-под носа увели. Как же её звали-то? - А, Новожея. Потом мы её у ушкуйников отобрали, под себя приспособили. Лазарь, помнится, всё рвался на ней жениться. Потом в Ростове тогдашний епископ Феодор её, вместе с другими походными девками, в Неро утопил. Позже, я уже на Стрелке сидел, епископ совсем одурел, полез мне мешать, пришлось его... иллюминировать. Через отсечение головы гильотиной. Трупняк-то закопали, а глава и по сю пору у меня в подземельях валяется. Раз-два в год достаём-показываем. Презентация "Голова воровская, оскаленная" входит в курс обучения чиновников и священников.

Ребятки мои - молодцы, правильно всё сделали: поляна большая, на ней два шатра. От края поляны спуск вниз, к Волге. Я на краюшке стою, гляжу, как по склону вверх, по песочку, ко мне лезет "высокая договаривающаяся сторона".

Шесть человек. Трое в шубах, в вычурных меховых шапках, двое в кафтанах, один в корзне. Бедненький. Корзно хорошо, когда ты в седле сидишь, а вокруг, у стремени твоего, всякие... обслуга приподскакивает. Плащик-то под кавалериста шьётся. Пешочком, да в гору, да по песочку... Как баба - подол в руках нести.

Роман - невысок ростом, широк в плечах, лицом красив, черноглаз, черноволос, горбонос. В то время - без бороды и усов.

Что, Ромочка, кипишь? Иль уже выкипел? С берега? С Мологи? С самого Новгорода? Гневаешься? Что тебе, рюриковичу, сыну, внуку и пра-пра... Великих Князей приходится тут по песочку в горку лезть, за плотников безродных просить да кланяться? Покипи-покипи. Ты без этих плотников - никто.