Корзно

Значит, не я испугал его, и он будет стремится "освободиться от внешних пут", а он сам решил вести себя со мной "по-любительски". Это его собственное решение. Которое ему будет непросто изменить.

Когда-то, глядя в Пердуновке на предсказанный мною ночной дождь, я рассуждал о следах.

"И дождь смывает все следы".

"Дождь жизни" смоет в штанах Гнезда и следы сегодняшнего представления. Но выводы - не следы. Следы можно смыть. Насовсем. А выводы - к ним приходишь. Пока есть дорога, пока есть "ходило" - снова придёшь к тому же.

Очевидно расширение: психология человека задаётся частью генетически, частью жизненным опытом. У Михалко с Всеволодом общие родители, общая генетика. И сходные истории жизни. Это значит, что "макиавеллизм" в западной части Балтики может быть очень успешен.

Ладно, хватит на сегодня. Христосе воскресе и флаг ему в руки. А нам пора домой и спать.

Конец сто двадцать первой части

Часть 122 "Ярославна рано плачетъ въ ПутивлЪ на забрале..."

Глава 616

Только мы этих выпихнули, только с пристани помахали каравану - новые заявляются. Язва святорусского масштаба. Виноват: Ольга Юрьевна, сестрица свежеобретённая.

Факеншит! Что непонятного?! - Как только Боголюбский объявил меня своим братом, так я стал братом и всем детям Долгорукого. Всем! Р-родственнички... Его не Долгоруким надо называть, а Долгочленным! Хотя... рука - член человека? - Значит, без разницы.

Предполагаю, что Михалко с Всеволодом так быстро отчалили, чтобы лишний раз... не пересекаться с сестрицей Оленькой. Перепёлка - точно. Свалил в Переяславль по совершенно пустому поводу: где-то каких-то кипчаков видели. Кажется -- немирных. И что? У тебя людей нет? Или ты сам будешь за каждой воровской шайкой по степи гоняться? Но Перепёлка то ныл, то кудахтал. Андрей отпустил, не надолго, на неделю, туда-назад.

А мы остались. Встречать. Эту... это явление.

Андрей даже расчувствовался:

- Спасибо, брат. Один ты меня не бросил. На съедение этой кикиморе.

Я как-то растерялся: чего они так про бабу волнуются?

- Ты, Андрей, вроде как испугался? С чего бы это? Ну, сестрица, ну, злобная. Так она тебя на четверть века моложе. Дитятко. Княгиня кое-какого окраинного княжества. Цыкнул-рыкнул - побежит шёлковой.

- Ты её не знаешь. Она такая... язва.

Удивительно видеть Боголюбского смущённым.

Он всегда уверен. В себе, в своих решениях. Любого построить может. Ничего и никого не боится. Кроме Господа Бога и Царицы Небесной. А тут несколько... обескуражен.

- Да хоть какая. Не в ней дело - в тебе. То ты был княжь Суждальский. Ей где-то как-то ровня. А теперь - Государь всея Руси. Не один из, а вообще - один. Что ты ей брат - фигня. Родимые пятна былого и прошлого. Господь, Государь, а дальше... все прочие. Там где-то. Внизу. Под.

- Так-то оно так...

- Что "так"? Топни ножкой, сунь в поруб, махни плёточкой. Ты, блин, полки вражьи разгоняешь, князьям место указываешь! А с бабёнкой вздорной справиться не можешь?

- Мда... ты иди. Недалеко - позову.

Казалось бы - "угнетённое состояние женщины в патриархальном обществе". Но "размер имеет значение". В смысле: размер личности. И её вонькость.

Прочие юрьевичи рассосались в пространстве. Андрею деваться некуда, он - Государь, ему положено. Терпеть. А мне... любопытно. Не всякий день сталкиваешься с основоположником. В смысле: русской литературы.

Для понимания: гос.союзы в средневековье фиксируются династическими браками. Я про это - уже... Одна жертва этого обычая у меня в спальне постель греет, Агнешкой Болеславовной звать.

Другая "жертва" - подъезжает к Киеву. Причём она настолько "жертвенная жертва", что поломала жизнь себе, мужу, сыну, дочери, целому княжеству и половине "Святой Руси". Без денег, войск и особого ума. Просто вздорностью характера. Водородная бомба в юбке. Э-э... виноват, в платочке.

Княгиня Галицкая Ольга Юрьевна. Прошу любить и жаловать. А советую - бечь. Быстро. До "не видать вовсе".

***

"Бомба" в РИ сработала столь эффективно не только за счёт собственного "тротилового эквивалента", но и потому, что попала на "удобренную почву".

Чуть назад и вбок. Галичина, Карамзин:

"Еще при жизни Мономаха сыновья Володаревы, Владимирко и Ростислав, начали ссориться между собою: однако ж, боясь его, не смели воевать друг с другом... Когда же Мономах скончался, Владимирко хотел изгнать брата... Мстислав (Великий - авт.), желал единственно отвратить зло насилия. Мирные убеждения... остались бесполезными: Владимирко уехал в Венгрию, чтобы просить войска у Короля Стефана. Тогда Ростислав осадил Звенигород, где 3000 Венгров и Россиян оборонялись столь мужественно, что он должен был отступить... Владимирко, возвратясь в отчизну, смирился; ибо Великий Князь решительно требовал, чтобы каждый из братьев довольствовался своим уделом".

Упоминаемый Владимирко обсуждаемой сестрице моей - тесть. Недолго.

Мономах умер в 1125 г, Мстислав Великий - в 1132. Тут княжата галицкие и разыгрались.