Кошачье кладбище

Зато доктор Уайбридж, лечивший Норму много лет, обнадежил:

— Я б это даже микроинфарктом не назвал. Не осталось и следа. Доктор Крид, Норма этим вам в первую очередь обязана.

Поддавшись настроению, дня через два Луис наведался в больницу с цветами. Норму уже перевели в общую палату — это хороший признак. С ней был Джад.

Старушка ахнула, обрадовавшись цветам, нажала кнопку звонка, вызвала сестру, попросила поставить букет в вазу. Послала Джада за водой, указала, какие цветы куда поставить. Вазу водрузили подле кровати на тумбочке.

— Ну, теперь моя старушка в одночасье поправится, — с прохладцей заметил Джад, в третий раз — по указанию Нормы — перебирая букет.

— Не ворчи, Джад.

— Не буду, женушка, не буду.

Наконец, отважившись, Норма взглянула на Луиса.

— Спасибо вам за все, — с неподдельной застенчивостью, и оттого еще более трогательно, произнесла она. — Джад говорит, я вам жизнью обязана.

Луис смутился.

— Джад преувеличивает.

— Да не так чтобы очень, — хмыкнул тот. С прищуром поглядел на Луиса. — Разве матушка не учила вас не отказываться от благодарности?

Нет, не учила, во всяком случае, Луис не помнит. Кажется, она говорила однажды, что ложная скромность, по сути, та же гордыня.

— Милая Норма, все, что в силах, всегда для вас рад сделать.

— Какой вы славный человек! — улыбнулась старушка. — Уведите моего старика, выпейте с ним пива. А то я спать хочу, а от него не отделаться.

Джад с готовностью поднялся.

— Надо ж! Пошли скорее, пока не передумала!

За неделю до Дня Благодарения выпал первый снег, потом — еще. Накануне праздника погода стояла ясная и холодная. Луис отвез семью в аэропорт — Рейчел с детьми отправлялась в Чикаго, навестить родителей.

— И все-таки нехорошо получается! — наверное, в двадцатый раз за последний месяц посетовала Рейчел. — В такой праздник ты будешь один по пустому дому слоняться! А день этот принято встречать в кругу семьи.

Луис пересадил Гейджа с руки на руку. Малыш в первой своей мальчиковой куртке казался едва ли не гигантом. Элли приникла к огромному окну и следила, как поднимается вертолет.

— Не бойся, грусть-тоску пивом заливать не стану. Норма с Джадом небось на индейку пригласят. Надо ж, опять, выходит, я виноват. Никогда не любил многолюдные праздничные посиделки. Придешь, бывало, на стадион футбол посмотреть загодя, часа в три, выпьешь чуток, потом — еще и еще. Глядишь, часам к семи уже тепленький. А отрубишься — так до утра. А назавтра голова трещит, будто в ней джаз играют. Думаешь, мне охота с тобой и детьми расставаться?

— Ну, о нас не беспокойся. Летим первым классом. По-королевски. А Гейдж проспит, наверное, до самого Чикаго.

— Дай-то Бог! — И они с Рейчел рассмеялись.

Объявили посадку, Элли нетерпеливо запрыгала подле матери.

— Мам — наш самолет! Пошли скорее! Пошли! А то улетит без нас!

— Не улетит, — успокоила ее Рейчел, зажав в руке три розовых посадочных талона. На ней было меховое манто (конечно, искусственного меха, но выглядело шикарно!) с претензией на ондатру. Да Бог с ней, с претензией, главное, Рейчел в этом манто — красавица.

Возможно, на лице отразилось все, о чем он думал. Рейчел неожиданно крепко обняла мужа, едва не раздавив Гейджа, оказавшегося посередине. Малыш удивился, но не испугался, не закапризничал.

— Луис Крид, я тебя люблю! — провозгласила Рейчел.

— Мам, ну, скорее же, пойдем, — канючила Элли.

— Идем, идем, — бросила мать. — Всего хорошего тебе, Луис.

— У меня-то все будет хорошо. — Он улыбнулся. — Передай привет своим старикам.

— Какой же ты… — И она наморщила нос. Ее не проведешь: она прекрасно понимала, почему Луис не едет с ними. — Какой же ты… чудак!

Они направились к стоянке самолета и скоро исчезли из вида… на неделю. А Луису уже в аэропорту стало одиноко и тоскливо. Он подошел к тому окну, где минуту назад стояла дочь, и засмотрелся на грузивших багаж рабочих.

Все проще простого. Родители Рейчел, мистер и миссис Гольдман, невзлюбили Луиса с первого взгляда. Беспутный малый. Что от такого ждать? Дальше — больше. Поступил в медицинский колледж и сел на шею жене. Добро б учился как следует. А то не сегодня-завтра вылетит с треском…

Такое отношение еще можно вынести, и Луис терпел, покуда не произошло событие, о котором Рейчел и по сей день не знает (и не узнает, во всяком случае, от него). Ирвин Гольдман согласился оплатить образование Луиса. При одном условии: шалопай должен оставить Рейчел в покое.