Кошачьи проблемы (СИ)

Почти у самой дверцы автомобиля, босого и такого счастливого его и нагнал Ричард, протянул стакан, заставил выпить, а потом, молча, указал на дверь и Гэвин подчинился, нехотя поплелся обратно, лишь один только раз с тоской обернулся, на закрывшиеся двери и ясное голубое небо до горизонта.

Ричард ничего не сказал ему на этот демарш, помог стянуть халат и нацепить ненавистную пижаму в горошек, ласково погладил по голове и, понимая, что стоит ему хоть ненадолго покинуть Рида, тот опять попробует уйти, применил запрещенный приём.

***

Заглянувший в клинику Коннор застал странную картину, Ричард привычно сидел рядом с койкой и держал Гэвина за руку, тот же лежал, откинувшись на подушку, слепо уставившись в потолок широко распахнутыми глазами и тихонько урчал. На появление Коннора он никак не отреагировал, хотя обычно ворчал, мол, припёрлись тут всякие.

- Что с ним? – спросил RK800, понимая, что если бы было что-то плохое, то Ричард не сидел бы с таким спокойным и слегка меланхоличным видом.

- Он пытался сбежать и я дал ему успокоительное, что прописал Фэйтэн.

- Но как? – Коннор знал, что Рид решительно высказался, что не будет глотать никакие таблетки, ему и капельницу с физраствором ставили только после того, как он убеждался, что там больше ничего нет. Даже на мази для ран он согласился только после укоряющего возгласа Ричарда.

Ричард не стал ничего скрывать:

- Я его поцеловал.

Коннор знал, что их связывают максимум платонические отношения, поэтому удивился:

- Я думал…

- Правильно думал, он настолько опешил, что не смог сразу меня оттолкнуть, а потом было поздно. Я выиграл нам время до вечера следующего дня, потом он снова придёт в себя и попробует удрать из клиники.

Коннор посмотрел на него с жалостью, прозорливо подозревая, что Рид может и не простить такого. Он ещё не знал, что Ричард проявил самоуправство, и поцелуев было больше чем один, намного больше.

========== Глава последняя, в которой завершаются почти все сюжетные линии ==========

Ричарду было прекрасно известно, что Гэвин уже минут двадцать как отошёл от действия лекарства, вырубившего фелина на сутки с лишним. Сейчас Рид не спал и сквозь полуприкрытые веки следил за ним. Ричард ожидал скандала, шипения и обвинений в подлом поступке, но Гэвин его удивил, когда спокойно и тихо с легкой хрипотцой в голосе произнёс:

- Думаю, мы квиты. Я, так или иначе, но попробовал бы слинять отсюда, а ты любым способом, но попытался бы меня остановить.

Ричард виновато потупился, но оправдываться или объяснять что-то Гэвину не стал, тот не злился на него – уже хорошо.

Рид пошевелил руками, и, убедившись, что после вчерашнего побега его не привязали к койке, тут же свернулся клубочком, устроившись спиной к Ричарду, и всё-таки ворчливо возмутился:

- Не так я представлял наш первый поцелуй.

- Гэвин…

- Молчи, я тут пострадавшая сторона и всё-таки имею право на пообижаться. Кстати, передай Коннору, что он потерял прозвище «Подлая булка», потому что теперь оно твоё.

Он говорил что-то ещё, уже уткнувшись в подушку, но слишком неразборчиво, так, что даже Ричард с его тонким слухом не разобрал слов. Видимо Рид брюзжал просто для того чтобы побрюзжать, а ещё сам Ричард понял, что ему кажется ничего не будет. Программа прогнозирования же утверждала, что после успешного проведения мероприятий по удержанию Рида в клинике, вероятность того, что Гэвин не захочет никогда видеть Ричарда, составляла более семидесяти процентов.

Программа не учитывала, что Гэвин – это Гэвин, да ещё и фелин, поэтому его действия и реакцию, отличные от человеческих, оказалось крайне сложно предсказать достоверно. Это было и будет интересным вызовом для Ричарда, ведь судя по всему слова Гэвина «Поговорим дома», были по-прежнему актуальны.

Тишина в палате могла показаться кому-нибудь неловкой, но была уютной. Гэвин дышал тихо и ровно, и если бы не равномерное покачивание хвоста, выползшего из-под одеяла и свисавшего с койки, Ричард мог бы решить, что Рид спит. Гэвин всё это время думал о чём-то своём, но, в конце концов, опять повернулся к Ричарду, спокойно сидевшему всё это время на привычном месте, и воинственно уточнил:

- Ну?!

Андроид изобразил на лице удивление и молчаливый вопрос.

- Ну и как вы планируете меня здесь хоть сколько-то удержать? – озвучил Гэвин полную версию вопроса.

Он правильно употребил «вы» имея в виду и Ричарда, и департамент, и в первую очередь Мяунну, так как у последней было влияния и средств больше, чем у остальных.

Не в характере Ричарда было юлить и выкручиваться, он не стал оттягивать неизбежное и честно признался:

- Сегодня утром на третий этаж в отделение пластической хирургии из клиники в Кошачьем квартале перевели пациентку Банни Неко.

Гэвина это сообщение разозлило намного больше всяких поцелуев. Он долго и вычурно ругался на фелинском, при этом позволив Ричарду узнать, что на этом языке существуют и пятиэтажные конструкции. Как и предсказывала ему Мяунна, весь возможный гнев с Ричарда переместился на «мохнатых садистов», как мягче всего поименовал Гэвин сородичей.