Кошачья Свара. Мадрид, 1936 (ЛП)

- Ах, Лили, если бы дело было только в деньгах! Но все намного сложнее; прежде всего, это дело чести. Во-первых, он ничего не подозревает об истинной природе моих чувств. Чтобы сломить его упрямство, я притворилась доступной женщиной, и сейчас он, вероятно, думает, что то, что я проделала с ним, я проделываю с каждым встречным. И как я смогу убедить его, что это не так - после того, что между нами произошло? Во-вторых, я не могу сейчас бросить Хосе-Антонио. Несмотря на то, что наша любовь не имеет будущего, он мне доверяет; ему необходимо знать, что я его люблю и всегда поддержу его в минуту отчаяния, в это трудное время, когда все вокруг охвачены ненавистью к нему и его идеям. Если я сейчас его брошу - что у него останется? Не говоря уже о том, что мы вынуждены скрывать наши отношения; если пойдет слух, что ему наставил рога похожий на олуха иностранец ... Ах, Лили, не хочу даже думать о том, как бы этой новостью воспользовалась пресса! Нет-нет, я много об этом думала и пришла к выводу: иного пути нет. Я должна пожертвовать своими чувствами. Я ни единого слова не скажу ни Энтони, ни Хосе-Антонио - никому; это будет наш с тобой секрет. Ты ведь не выдашь меня, Лили?

- Ей-Богу, Пакита, как ты можешь во мне сомневаться? - воскликнула Лили. Немного погодя она добавила совсем иным тоном: - Но в обмен на мое молчание открой мне одну тайну, которая уже давно не дает мне покоя.

- Говори, что ты хочешь знать?

- Кто такой в действительности Энтони Уайтлендс, и что он делает в Мадриде вообще и в нашем доме, в частности?

Неспособная отказать сестре в удовлетворении оправданного желания, Пакита рассказала ей о существовании спрятанной в подвале картины Веласкеса, решении продать ее за границу при посредничестве Педро Тичера и Энтони Уайтлендса и различных перипетиях операции. Лили выслушала объяснение без единого комментария и в конце воскликнула:

- Это и есть ваша великая тайна? Картина Веласкеса? Право, я разочарована.

Пакита улыбнулась и ответила:

- Возможно, тебе это и кажется пустяком, и, если честно, я с тобой согласна. Но эта картина, помимо всего прочего, стоит целое состояние и имеет огромное значение для мира искусства, потому что могла бы пролить свет на жизнь и творчество величайшего художника всех времен. По крайней мере, так утверждает наш дорогой друг, профессор Уайтлендс. Для него это важнее всего на свете, даже важнее меня. Когда он говорит об этой картине, он забывает обо всем на свете; говоря о ней, он преображается до неузнаваемости и становится таким прекрасным, словно сам Веласкес вселяется в его тело. А быть может, мне это только кажется, поскольку я смотрю на него глазами влюбленной женщины. Честно говоря, мне жаль, что я не в силах осуществить мечту всей его жизни: явить миру величайший шедевр, спрятанный всего в двух шагах отсюда.

Лили вскочила со скамьи и протестующе замахала руками:

- Жаль? Пакита, этот человек украл твою честь и разрушил твою жизнь! Тебе бы думать, какой казни его предать, вместо того, чтобы сожалеть о его неудавшейся карьере!

Наблюдая ее бешенство, Пакита не смогла подавить невольного смеха:

- Лили, что с тобой случилось? Ты ведешь себя как очаровательная маленькая фурия!

Потом она вдруг снова стала серьезной и сказала:

- Давай лучше подумаем, как нам выпутаться из новой беды. Эта несчастная женщина, которую ты здесь видела, приходила сюда, чтобы предупредить меня о том, что марксисты задумали убить Энтони. Она не объяснила мне, почему его хотят убить, но сказала, когда и примерно где это должно произойти. Сперва я было решила, что она просто начиталась бульварных романов, но в итоге убедилась, что она сказала правду. Судя по всему, ей дали какое-то гнусное поручение, но она так и не смогла его выполнить. Кроме того, я догадываюсь, что с ней у Энтони тоже была мимолетная интрижка - так, ничего серьезного.

- И что же ты собираешься делать? - нетерпеливо спросила Лили.

- По правде говоря, не знаю. Я думала об этом перед нашей встречей. А потом мы заговорили о другом, и у меня это вылетело из головы. Сначала я хотела пойти в полицию, что вполне естественно, но эта женщина четко велела мне этого не делать, ради собственной безопасности и, возможно, ради самого Энтони. Дела обстоят таким образом, что полиция вместо того, чтобы его защитить, вполне вероятно, будет покрывать убийц. А если не полиция, то мне приходит в голову только один человек с соответствующими ресурсами и мужеством. Но мне не хватает храбрости просить его об одолжении, боюсь что если эти двое встретятся, вся правда о нас выйдет наружу.

Лили снова села и пристально посмотрела на сестру, уперев голову на руки, словно пытаясь удостовериться в том, что эта туповатая и ошеломленная женщина перед ней - действительно Пакита. Казалось, что она думает: "Не могу поверить, что в этом и заключается любовь". У нее была собственная заноза в сердце, но Лили всё равно вела себя по-другому.

Глава 38