Кошачья Свара. Мадрид, 1936 (ЛП)

Поскольку они были взбудоражены в предчувствии последствий от своей бестолковости, неожиданная встреча с молодыми фалангистами застала их врасплох. Они решили, что попали в ловушку, и машинально вытащили пистолеты, чтобы отразить нападение. Удивленные этим неожиданным жестом с стороны двух типов в штатском, товарищи Гильермо потянулись к оружию, и все четверо одновременно открыли стрельбу. Поскольку все больше беспокоились о том, чтобы не стать мишенью, чем о том, чтобы попасть в цель, все выстрелы ушли в воздух. После чего оба товарища Гильермо бросились бежать, потому что фалангисты получили приказ по возможности избегать уличных потасовок, чтобы не стать жертвами и не вызвать политические репрессии.

Гильермо дель Валье не имел опыта такого рода стычек. Храбрости ему было не занимать, но не хватало хладнокровия и скорости реакции. Пока остальные затеяли перестрелку, он словно окаменел. Когда он вышел из ступора и потянулся за собственным пистолетом, на улице остались лишь двое вооруженных полицейских. Увидев перед собой дуло пистолета, они выстрелили, не дав Гильермо возможности спустить курок. Его тело, в которое попали несколько пуль, растянулось на тротуаре, одна из пуль прошла через грудь Гильермо и разбила стекло вращающейся двери гостиницы.

Вдалеке от места от этого страшного происшествия, невольной причиной которого послужил он сам, Энтони Уайтлендс вышел из метро и через некоторое время добрался до рыбного рынка, расположенного неподалеку от Толедских ворот. В этот час торговля уже завершилась, и в тусклом свете фонарей в отходах копошились кошки и крысы. В ледяном вечернем воздухе стояла невыносимая вонь от протухшей рыбы и морепродуктов, над которыми роились тучи мух. Энтони тщетно искал в этом дантовском аде кого-нибудь, кто мог бы подсказать ему, как найти улицу Аргансуэла. В одном конце рынка стояла кучка грузовиков. Запачкав ботинки в лужах, Энтони направился туда в надежде найти в кабине дремлющего водителя, но все грузовики оказались пустыми - вполне объяснимо, учитывая тошнотворный запах вокруг.

В конце концов он нашел искомое место, воспользовавшись трудным и утомительным методом - заглядывая во все ближайшие переулки. Когда он наконец прибыл на угол улицы Аргансуэла и переулка Мельисо, было восемь минут восьмого.

Во время этих поисков Энтони заподозрил, что всё это достаточно странно. До сих пор он вел себя спокойно, поскольку, по словам портье, встречу назначил англичанин, и он не ожидал ничего плохого от своего соотечественника. Теперь, однако, он спрашивал себя, какой англичанин выбрал бы для встречи подобное место - пустынное и зловещее, разве что для того, чтобы скрыться от полиции.

Местом назначенной встречи оказался девятиэтажный дом, узкий и уродливый, с серым фасадом и узкими зарешеченными окнами. Дверь на улицу оказалась закрытой, звонка не было. Рядом с ней имелась еще одна деревянная дверь, пошире, которая, вероятно, вела в магазин или мастерскую. Поскольку и вторая дверь была закрыта, Энтони решил плюнуть на всё и вернуться. В конце концов, вполне возможно, что портье неправильно понял сообщение. Но как только Энтони сделал пару шагов, большая дверь приоткрылась, и раздался шепот:

- Проходите.

Энтони вошел и оказался в просторном и полупустом помещении. Несколько свисающих с потолка лампочек позволяли разглядеть стены без штукатурки, железные балки и грязное оконце. В глубине стояли картонные коробки, а сбоку - старый автомобиль без колес. Там также находились четверо мужчин в овчинных полушубках и кепках с козырьками. Трое из них с мрачным видом исступленно курили. Четвертый, тот, что открыл дверь и оказался в стороне от своих спутников, надвинул на лицо кепку и отвернулся, словно не хотел, чтобы его узнали - напрасное усилие, потому что Энтони, несмотря на скудное освещение, немедленно понял, кто это, и обратился к нему в поисках объяснений.

Ихинио Самора Саморано понурил голову и пожал плечами.

- Простите, дон Антонио, - пробормотал он, не глядя в глаза собеседнику.

- Всё это не имеет никакого смысла, - запротестовал англичанин. - Вы заставили меня прийти в это мерзкое место, да еще в такое время... Я считал, что вопрос с Тоньиной мы решили раз и навсегда.

- Дело не в этом, дон Антонио. Девочка не имеет к этому никакого отношения. Мы с товарищами заставили вас прийти, чтобы убить. Я и правда сожалею, поверьте.

- Чтобы меня убить? - спросил Энтони, не веря своим ушам. - Да ладно, бросьте эти глупости! Зачем вам меня убивать? Чтобы ограбить? У меня с собой ничего нет. Часы и...

- Оставьте это, дон Антонио. Это приказ сверху. Я сам и эти товарищи - члены партии. И товарищ Коля отдал нам приказ вас ликвидировать. Ради нашего дела.

- Какого дела?

- Ну какого по-вашему, дон Антонио? Ради дела мирового пролетариата!

В диалог вмешался один из мужчин.

- Кончай свою проповедь, Ихинио. Мы тут, чтобы сделать дело, а не болтать. Чем раньше начнем, тем раньше закончим.

Он произнес это без раздражения и жестокости. Очевидно, что ни одному не нравилась возложенная на них миссия.