Кошачья Свара. Мадрид, 1936 (ЛП)

- Значит, вы не отрицаете, что виделись с Педро Тимчером в Лондоне семь дней назад? - спросил подполковник, и Пилар навострила уши и выпрямила спину, чтобы не упустить ни единого слова из ответа.

- Вы знаете это так же хорошо, как и я. Не будем терять больше времени, господа. Педро Тичер пришел увидеться со мной от имени одной испанской семьи, чтобы предложить мне оценить ее коллекцию картин. Ни Педро Тичер, ни впоследствии заинтересованные лица не скрывали от меня вероятный объект оценки: перед лицом нестабильности, царящей в Испании, они обдумывали возможность распродажи части своего имущества с целью переезда за границу. Это намерение, конечно, ни тогда, ни сейчас не входит в пределы моей компетенции. Меня попросили сделать оценку; оценка картин - часть моей профессии.

- Вы признаете, что согласились выполнить задачу, - произнес подполковник.

- Да, конечно. Я специалист по испанской живописи, и меня прельщала возможность обогатить свои познания благодаря коллекции, которая обещала быть интересной. К тому же у меня не было других обязательств в Англии, и я с радостью ухватился за предлог вернуться в Мадрид.

- Это произошло семь дней назад, как вы сами сказали. Разве этого времени не достаточно для оценки?

- Совершенно. Картину не так просто оценить. Нужно учесть множество факторов, художественной и материальной природы. Химические, например. Или документальные. К тому же каждая картина несет с собой небольшую историю, и всё это вносит свой вклад в определение ее подлинности и, в итоге, стоимости. Речь идет не только о том, чтобы сказать, подлинна картина или нет. Кроме мошеннических фальсификаций, случаются искажения вследствие неосторожной реставрации, ошибочное установление авторства, встречаются копии, сделанные самим художником, картины из мастерской, и так далее, и тому подобное. Коллекция сеньора герцога многочисленна, и работы принадлежат различным периодам. По правде говоря, полное проведение тщательной и исчерпывающей оценки потребовало бы месяцы, может быть, даже целый год. Я надеюсь провести ее быстрее, но не в мгновение ока.

Эта разумная речь была встречена со снисхождением и немедленно забыта его собеседниками, слишком искусными, чтобы позволить увести себя в область, далекую от их компетенции и текущего дела.

- И во сколько вы оцениваете, в общих чертах, коллекцию картин герцога? - спросил Майоль.

- Невозможно сказать определенно, - ответил англичанин. - Очевидно, что экономическая ценность зависит от многих непредсказуемых факторов. В любом случае, не совершайте ошибку: денежная оценка не входит в мои обязанности, а в данном случае меня об этом и не просили. Как эксперт, я ограничиваюсь лишь подтверждением авторства произведения или, если автор неизвестен, могу определить, перу какого художника или какой школы оно принадлежит, когда и в каком месте написано. Это, разумеется, имеет экономические последствия, но лишь постфактум.

- Вы посоветовали герцогу продать какую-нибудь картину? В Европе. Вы имеете связи с английскими галереями, да и в других странах тоже.

- Я уже вам сказал, что я не торгую картинами. Во время наших бесед возникала тема возможной продажи, не отрицаю. В этих случаях я высказался против такой операции. Герцог подтвердит вам мои слова.

- Сеньор Уайтлендс, - настаивал шеф госбезопасности, - вы скрываете от нас нечто, что мы должны знать в свете того, о чем только что говорили? Вы обладаете какой-либо информацией о том, что герцог собирается что-то продать за рубежом? Трудно задать вопрос яснее. Я прошу вас дать столь же четкий ответ. Да или нет?

Энтони уже принял решение и не колебался с ответом.

- Нет.

Вслед за категоричным ответом воцарилась невозмутимая тишина. Никто не проявлял признаков замешательства или досады, будто бы они ожидали именно такой ответ и никакой другой. Дон Алонсо Майоль встал, прошелся по ограниченному пространству, а затем обратился к пухлой стенографистке.

- Вы можете идти домой, Пилар, и спасибо за ваше присутствие.

- Всегда к вашим услугам, дон Алонсо, - ответила она, закрывая тетрадь, затем убрала ее в сумку, достала пенал и положила туда карандаш. - Завтра утром я передам вам документ.

- Не беспокойтесь. Это не к спеху, - мягко ответил сеньор Майоль.

Попрощавшись легким поклоном со всеми, включая Энтони, Пилар вышла. Сеньор Майоль повернулся лицом к англичанину.

- Я также благодарен вам за содействие, сеньор Уайтлендс, - он протянул ему руку, обратившись при этом к подполковнику. - Гумерсиндо, оставляю это дело в твоих руках.

- Будьте спокойны, дон Алонсо.

Видя, что все встают, Энтони сделал то же самое и направился к вешалке.

- Я уже могу идти? - спросил он, прежде чем надеть пальто.