Кошачья Свара. Мадрид, 1936 (ЛП)

На диване, возле камина, сидели два господина средних лет, безупречно одетых, что выдавало в них истинных дипломатов. Еще один господин, в уличном костюме, прохаживался по толстому ковру, куря при этом трубку. Никто из них даже не подумал поприветствовать вновь прибывших. Не переставая курить, мужчина с трубкой окинул жалкую фигуру Энтони беглым взглядом, полным нескрываемого отвращения, затем нахмурился и продолжил свой моцион по ковру.

Энтони попытался принять солидную позу, сдерживая нестерпимое желание почесаться из-за укусов паразитов, которых с собой принес. Забыв об обещанном перекусе, Гарри Паркер представил присутствующих при полном равнодушии со их стороны.

Одним из сидевших у камина дипломатов был Дэвид Росс, первый секретарь посольства, представлявший посла, который отсутствовал, будучи занят более важными делами. Другим был Питер Аткинс, атташе по вопросам культуры, приглашенный первым секретарем Дэвидом Россом в связи с характером данной встречи. Господин же с трубкой оказался ни кем иным, как лордом Бамблби..

- Это лорд Бамблби, - прошептал Гарри Паркер на ухо Энтони. - Работает в британской разведке. Он прилетел из Лондона сегодня утром на самолете. Видимо, пролетая над каналом, они попали в болтанку.

Никто не потрудился представить Энтони присутствующим, из чего он сделал вывод, что они, безусловно, и так знают, кто он такой и с какой целью сюда доставлен. А иначе с какой стати он оказался бы в этой гостиной? Некоторое время он пребывал в смущении, не зная, куда себя девать, пока, наконец, первый секретарь не предложил ему сесть.

- Хотите портвейна? - осведомился он.

- Нет, спасибо.

- Тогда, может быть, виски?

- Тоже нет. Я давно не ел.

- О, прошу прощения.

Прошло еще немного времени. Гарри Паркер, который по-прежнему стоял рядом с креслом, где сидел Энтони, заявил, что было бы уместно, если все остальные полагают это целесообразным, ввести мистера Уайтленда в курс дела. Первый секретарь, обдумав это предложение, с тоской вздохнул перед лицом необходимости пересказывать уже известное.

- Несколько дней назад, - начал он, - вы, Уайтлендс, позвонили нашему советнику, мистеру Паркеру, и пригласили его на встречу в мадридском отеле "Ритц". Когда он пришел, вы вручили ему письмо, которое мистер Паркер должен был передать некоему лицу, если с вами произойдет нечто непредвиденное. При этом мистер Паркер заметил, что вы пребывали под воздействием алкоголя или каких-либо других токсичных веществ, и посчитал ваше поведение временным помешательством. Тем не менее, на следующее утро он сообщил мне об этом происшествии, и мы вдвоем приняли решение вскрыть и прочитать ваше письмо.

Услышав эти слова, Энтони подскочил на месте и резко повернулся к молодому дипломату, наблюдавшему за ним со спокойной улыбкой.

- Паркер! - воскликнул Энтони. - Как вы могли это сделать? Ведь я умолял вас сохранить это в тайне, и вы поклялись мне...

- Я ни в чем вам не клялся, Уайтлендс, - ответил тот. - Но не беспокойтесь по поводу вашей тайны. Мы сохраним ее, насколько это возможно, уверяю вас. Поверьте, я не мог поступить иначе. Я - дипломат, и на первом месте для меня - интересы короны, да вы и сами понимаете...

- Мистер Паркер, - прервал его первый секретарь, - не обязан давать вам никаких объяснений, мистер Уайтлендс. Он обязан был доложить начальству о поведении в Испании британского подданного, если заподозрил, что поведение этого подданного может оказаться пагубным для международных отношений двух государств. Кроме того, он сделал всё возможное, чтобы вырвать вас - заметьте, ценой немалых усилий - из Главного управления госбезопасности, где вы находились под арестом. Мое лично впечатление от этого письма было крайне неблагоприятным, - продолжал он, откашлявшись. - То есть, я хочу сказать, что не слишком верю тому, что там написано. Тем не менее, учитывая положение дел в Испании, я посчитал необходимым принять меры предосторожности. Короче говоря, я связался с министерством иностранных дел. А теперь мистер Питер Аткинс, атташе по культуре, проинформирует вас обо всём остальном.

Заговорил атташе по культуре, с такой же неохотой, как и его предшественник, сообщив, что пока первый секретарь уведомил министерство иностранных дел о возможной мошеннической сделке и ее вероятных дипломатических последствиях, он лично созвонился к адресатом письма, неким Эдвином Гарриго, хранителем Национальной галереи в Лондоне, человеком безупречной репутации и признанным авторитетом в своей области, и прочел ему содержимое письма. Мистер Эдвиг Гарриго сначала попросил прочесть письмо еще раз, а потом заявил, что упомянутая мистером Уайтлендсом картина наверняка является фальшивкой. Не ставя под сомнение ни знания и суждения мистера Уайтлендса, ни его порядочность, мистер Эдвин Гарриго был убежден, что мистер Уайтлендс, должно быть, ошибся в оценке из-за неизвестных причин, поскольку не знал детальных обстоятельств дела. В связи с этим...

Тут Энтони уже не смог сдержать ярости, парадоксально усиленной голодом и усталостью.