Кошак

Прибыв на место, мы дружной ватагой высыпали из аппарата. Не сказал бы, что кошки выбрали совсем уж дикие места… Лес вокруг был ухожен, сухостоя почти не наблюдалось, а тот, что имелся, уже был порублен и уложен юркими дройдами в шалашик костра. Одновременно прояснилась и причина необычной чистоты леса в районе нашей группы баз. После регулярных проводов постоянно меняющихся стай удивительно, что нормальные деревья ещё остались!

Старшая не стала терять времени даром. Стремительно подойдя к будущему кострищу, девочка подхватила первую попавшуюся ветку и жестом фокусника запалила её. Не знаю уж, чем там пользовалась для розжига кошка, но сухая древесина в мгновение занялась на добрую треть длины. Валькирия меж тем высоко подняла горящую палку.

— Да воспылает огонь! — зычно выкрикнула она, отправляя деревяшку в полёт к сложенному костру.

Палка попала аккурат в специально подготовленную для неё «нору» в обширном шалашике. Не прошло и десятка секунд, как к темнеющему небу взметнулись первые языки пламени — пока ещё несмелого, но с каждой секундой охватывающего рукотворную конструкцию всё сильней. Сёстры ответили на призыв Старшей слитным рыком. Кто-то заулюлюкал, и валькирии… принялись сбрасывать одежду. Вскоре я остался единственным облачённым в комбинезон военной формы, а вокруг, продолжением языков огненной стихии, сновали обнажённые валькирии. Их тела отчётливо бликовали в неровном свете костра, рождая фантастическую, нереальную картину даже не с эротическим — мистическим подтекстом.

— Эх, жалко дождя нет… — протянула худенькая снежка из стаи Кикки. На мои вопросительно взметнувшиеся брови она добавила. — Было бы ещё веселей!

— А ты чего стоишь, как не свой? — рядом нарисовалась основная виновница торжества. — Раздевайся!

Я начал догадываться, к чему всё идёт. Костёр костром, а обед по расписанию. Но вскоре стало ясно, что я несколько переоценил тягу кошек к сладкому. Как оказалось, сегодня их куда больше занимали высокие материи иного рода. Я только-только стянул верхнюю часть формы, намереваясь быстро завершить разоблачение, и вдруг замер, как громом поражённый. На фоне ярящегося пламени костра в импровизированном спарринге сошлись четыре кошки. Огненные блики заходились на шелковистой коже в диком, первобытном танце. Градус огненной фантасмагории всё нарастал, разгораясь оттого сильней, чем активней двигались валькирии. А проблем со скоростью движений сегодня не было ни у кого, душевный подъём сестёр находил немедленное выражение в пластике боя.

— Не стоит ему всё снимать… — протянула Старшая, мистическим образом возникшая рядом. — «Хозяйство» будет драться мешать… и ему, и нам.

Над лесной прогалиной, далеко разносясь, прокатился дружный перезвон женского смеха. Даже те, что сражались у костра, на секунду прервали свой агрессивный танец, но отсмеявшись, вновь пустились «в пляс». Вскоре водоворот боя захватил вообще всех, даже орденка оказалась поглощена им — с горящим взором, шальная, весёлая. Она же первой и получила — слишком уж активно лезла под руку. Орденка оказалась сильно удивлена подобному итогу нашей скоротечной сшибки. Однако и с другими кошками у неё не заладилось. А вскоре мечница вообще наплевала на спортивный азарт состязания и с немного наигранной грустью прибилась ко мне, настоятельно требуя ласки. Её большие-большие глаза, наполненные чувством обиды, на этот раз не позволили мне пройти мимо. Их взгляд обволакивал, проникая в самую душу, затягивал в паутину эмоций, рождая внутри нечто сокровенное, неземное.

— Всякий норовит обидеть бедную кошечку, — пожаловалась мне мечница. — Хоть ты приласкай, обогрей…

Пришлось ласкать и греть, и не скажу, что я был сильно против. Так состоялся первый за сегодня сеанс кошачьей любви. Уже отпуская подобревшую и насытившуюся девочку из объятий, прошептал ей на ушко:

— Просто нужно больше тренироваться, а не с героями Республики на вибраторах… общаться.

Снежка ответила задорным смехом, девочка и не думала обижаться — ни на меня, ни на сестёр.

— Такая уж у меня ноша, котик, — ответила она, отсмеявшись, и вновь принимаясь строить мне глазки.

После зажигательных спаррингов пришёл черёд мяса. Уже почти совсем стемнело. Дройды вновь засуетились, на этот раз они сооружали новую конструкцию, и это был отнюдь не мангал. И даже не барбекюшница. Штуковина состояла из вертикально установленных то ли катушек индуктивности, то ли барабанов. Однако присмотревшись, я обнаружил в центральной части каждой «катушки» тэн, красный от накала. Нижние и верхние же плоскости барабана несли на себе чашечки, которые постоянно проворачивались. Навороченная штуковина при ближайшем рассмотрении оказалась… старой как мир электрошашлычницей! Только составной, состоящей из нескольких маленьких фрагментов-катушек, установленных на единый большой круг. Эдакая мясная карусель. Занятно. И это по мысли кошек — возвращение к истокам?! Я был настолько ошеломлён, что не смог сдержать эмоций.