Кощеева дочка и бабушкина внучка

– Поедем в Осинкино, там связь получше. Можно будет с мамой поговорить. Варюша, мы скоро закончим, а пока не мешай, ладно?

Варя добрела до крыльца, села и попыталась всё обдумать.

Как можно жить без Интернета? Ну вот просто – как? Ни поиграть, ни пообщаться – ни с девчонками, ни с папой или мамой. И так всё лето!

Из зарослей сирени вышел кот Василий, глянул на Варю жёлтым глазом.

– Кис-кис! – позвала Варя.

Кот хрипло мявкнул и прошёл мимо: в кухню, к миске.

Оставалось только разреветься от горя и одиночества. Вот Варя и разревелась: всхлипывая и поскуливая по-щенячьи.

– Что плачешь, Варюша? – Бабушкина ладонь легла на затылок, такая же тёплая, как у мамы.

– Соску-у-у-учила-а-а-ась… – только и смогла выдавить Варя.

– Не плачь, моя хорошая. – Бабушка вытерла зарёванное Варино лицо носовым платком. Голос её звучал твёрдо, но ласково. – Завтра поедем в Осинкино, там маме позвоним. А сейчас пойдём, что-то интересное покажу.

Прибежала Лялька, принялась утешать: гладить сестру по рукам, по лицу, лепетать на своём языке. Варя всхлипнула последний раз и отправилась следом за бабушкой, разглядывая на ходу платок. В уголке была вышита крохотная зелёная лягушка.

В бабушкиной комнате и правда оказалось много интересного. Тройное стоячее зеркало – в нём, если приноровиться, можно увидеть много-много своих отражений. У бабушки Жанны тоже такое есть, трельяж называется. Внизу у него низкий столик, там расставлены всякие баночки и флакончики. Потом надо будет всё перенюхать… На стене большая картина: морской берег, а вдали горы. У окна стул и что-то вроде столика, покрытое белой тканью. А на подоконнике лежит перчатка из толстой кожи: большая, с раструбом. Интересно, зачем бабушке одна перчатка, если вторая потерялась?

– И-и-и-и-и… – тихо запищала Лялька, и в голосе у неё был восторг.

На высокой подставке под стеклянным колпаком сидела кукла, каких Варя не видела никогда в жизни – даже не знала, что такие бывают.

Кукла была тряпичная. Вместо глаз крохотные зелёные пуговицы – похоже, стеклянные. Няня Оксана называла такие пуговицы «на ножке». Рот и брови вышиты. Воинственно торчит нос – вздёрнутый, как у Ксюши Бубликовой, только без веснушек. Ясно, что хозяйка такого носа за словом в карман не полезет и спуску никому не даст. Одета кукла была сказочной царевной. На голове венец, сарафан переливается синим и зелёным, как хвост павлина в зоопарке, пышные белые рукава подвязаны лентами.

Лялька не сводила с куклы глаз.

– Что, нравится? – спросила бабушка. Подумала чуть-чуть, достала куклу из-под колпака, взвесила в руке. – Смотри за ней хорошенько, береги её! Слышишь?

Варе показалось, что кукольные глаза блеснули в ответ.

Лялька схватила куклу, прижала к себе.

Вблизи кукла оказалась ещё интересней. Венец украшен бисером и цветными стеклянными бусами, словно драгоценными камнями. На шее ожерелье в несколько рядов. Длинная коса заканчивается расшитой подвеской. Ноги обуты в красные башмачки, тонкие пальчики из скрученной в трубочку ткани унизаны кольцами.

– Бабушка, а откуда у тебя такая кукла?

– Сама сделала, когда маленькой была, – в бабушкином голосе прозвучала грусть. – Я одна росла: ни братьев с сёстрами, ни подруг. Вот и сделала эту куклу, чтоб не так тоскливо было. Ты вон какая богатая: у тебя и сестра есть, и подружки, и мама с папой. А мы с отцом вдвоём жили…

В приоткрытую дверь вошёл кот Василий, и Варя заметила, что он прихрамывает на правую переднюю лапу.

– А почему кот хромой? Под машину попал?

– Нет, Варюша. Я его в лесу нашла со сломанной лапой. Забрала домой, шину ему наложила. У кошек всё быстро заживает. Думала, уйдёт – нет, остался. Так и живём вместе. Мы с ним разговариваем – правда, Вася?

– Мурррр! – ответил кот. Запрыгнул на кровать и принялся умываться.

– Да что мы всё о грустном? – спохватилась бабушка. – Залезайте к Васе, на кровать, будем сокровища смотреть!

Сокровища? Ух, любопытно!

Лялька уже устроилась на кровати, прижимая к себе куклу. Бабушка достала из шкафа зелёную, всю в разводах, шкатулку и сняла с неё крышку. Шкатулка и в самом деле была полна сокровищ. Разноцветные бусы, ожерелья, кольца с яркими камнями…

– Вот это бирюза, это кораллы, а это янтарь, – рассказывала бабушка. – Это лазурит: видишь, какой синий?

В глубине камня мерцали золотистые искры.

– Это сердолик, это гранат… А шкатулка малахитовая. Подружка давным-давно подарила. Хочешь поносить что-нибудь? Выбирай!

– Баб, а что ты сама ничего не носишь?

– Почему же? Ношу. – Бабушка подвернула рукав и показала широкий серебряный браслет с чернёным узором. – А остальное давно что-то не надевала, правда. Ну-ка…

От лазуритового ожерелья бабушкины глаза стали ещё синее. Варя примерила бирюзовые бусы и тут же сняла: тяжёлые, холодные, давят шею…

Лялька увлечённо перебирала украшения – и вдруг тихо пискнула.

– Что там у тебя, Лялюша?

В кулаке у Ляльки оказалась подвеска в виде глаза. Оправленный в серебро, поблёскивал зелёный камень: тот самый, из которого сделана шкатулка.

– Молодец! Бабушкина внучка, сразу видно!

Тут же нашёлся кожаный шнурок, и подвеска оказалась у Ляльки на шее.