Кощеева невеста

— Ох… уже? — из рук Василисы выпала чашка (к счастью, не разбилась).

По правде говоря, она предпочла бы, чтобы Кощей о ней и вовсе не вспоминал. Но как тогда узнаешь, где его смерть запрятана? Нет, тут уж придётся прикинуться верной женой, стать приятной собеседницей, улыбаться и сиять, а не по углам прятаться. И хоть больше всего сейчас ей хотелось забиться за портьеру и кричать от ужаса, она встала, расправила плечи и требовательно топнула ногой:

— Ну, и чего стоишь, дура зубастая? Кто меня наряжать будет?!

Глава восьмая. Кощеева свадьба

Анисья была права — сама Василиса ни за что бы не разобралась с этими нарядами. В деревне-то всё просто было: рубаха да сарафан, а тут шаровары шёлковые на завязках надень, сверху — рубаха тоже шёлковая с рукавами аж до полу, потом парчовое платье — без рукавов и длиной чуть ниже колен, чтобы, значит, и штаны было видно, и короткие сафьяновые сапожки. Потом ещё три накидки сверху — две длиною в пол, а третья так вообще хвостом волочится. И тяжеленные все — так просто не побегаешь. Цвета всё красные да оранжевые — будто огненные сполохи. Таких ярких тканей Василиса отродясь не носила.

— Тут на свадьбу усех в красное рядят, — Анисья помогла ей вдеть серьги с рубиновыми цветами. Мочки больно оттянуло, но подруга погрозила пальцем. — Терпи, не вздумай снять. У меня после свадьбы и уши болели, и шея — ожерелье-то тоже тяжеленькое. А уж браслеты — так и вовсе ну чисто кандалы.

— Зачем вообще такое носить? — Василиса, вздохнув, поморщилась.

— Для красоты, — проскрипела злыдница, рывком затянув на ней пояс так, что пришлось шумно выдохнуть. — Так князю нравится. А мы все должны делать то, что нравится нашему господину.

М-да, тут и не поспоришь… Ладно, придётся один вечерок потерпеть. Зато потом она это всё точно носить не будет — вон другие же жёны не таскают на себе по пуду золота каждый день?

Анисья расплела Василисины косы, вздохнула с завистью:

— Какие густые! Эх, мне бы такие!

— Ой, нет ничего проще. Хочешь, волшебный гребень тебе подарю? Вообще-то, Кощей его моей сестре прислал, но, я думаю, она против не будет. У меня ещё совсем недавно совсем жидкие косёнки были, но причесалась — и вон, смотри, что выросло?

— Правда дашь? Не обманешь? — Анисья ахнула, хлопнув в ладоши. Её светло-голубые глаза загорелись, на бледных щеках появился лёгкий румянец. — А когда? Дык после свадьбы, наверное, да? Сейчас-то тебе, небось, не до того… Ох, Васёна, добрая у тебя душа.

— Да не такая уж и добрая, — Василиса немного смутилась. — Знаешь, я ведь много глупостей натворила в жизни.

— Дыкть никто не совершенен, — отмахнулась Анисья. — Помяни моё слово, здесь тебе ещё не раз придётся наступать на горло своей песне. Хорошим человеком легко быть, когда тебя все любят, холят и лелеют. А тут, чтобы выжить, и врать приходится, и юлить. Чай Навье княжество — не рай.

Василиса пожала плечами. Она понимала, что в том деле, которое они с Марьяной задумали, без лжи не обойтись. Но ежели ворогу лютому врёшь — это же вроде можно?

Злыдница закрепила на её голове корону, похожую на переплетение золотых ветвей. Голых, без листьев, зато украшенных ягодами из сердолика.

— Готова невеста, — проскрипела она. — Красотинушка, так бы и съела.

— Что?! — вскинулась Василиса, гневно вскинув брови. — А ну как я Кощею за такие слова нажалуюсь.

— Простите, госпожа, — злыдница опустила взор и втянула тёмные когти. — Я это… ну, не в том смысле.

— Смотри у меня!

Василиса попыталась сделать шаг и чуть не упала, запутавшись в полах верхнего халата. И кто только придумал делать их такими длинными?

Злыдница щёлкнула пальцами, и в залу влетели две летучие мышки. Ударившись оземь, они обратились в двух темноволосых девиц, закутанных в струящееся чёрное тряпьё. Их губы были истошно-алыми, из приоткрытых ртов торчали острые клыки, на белой как полотно коже проступали синие вены. Глаза казались такими тёмными, будто радужки в них вовсе не было — только зрачки.

— Упырицы понесут шлейф, — пояснила злыдница, пятясь и кланяясь. — Ежели госпожа не против.

— Пущай несут, — Василиса поправила замявшийся рукав.

От мышачьих девиц-упыриц, вставших за её спиной, резко пахнуло могильной затхлостью и влажной землёй. Ну да, а чем должно было? Розами? Они, небось, и спят в гробах, и кровь неугодных Кощею людей на завтрак пьют…

При одной мысли об этом Василисе стало дурновато. Хорошо, что она сегодня почти ничего не ела, а то ведь могло бы и совсем худо сделаться…

Анисья погладила её по спине.

— Крепись, родненькая. Теперь вам самим дойтить надобно. Я б поддержала, но мне с вами никак нельзя. Нас с Алатаной и Отрадой Гордеевной на праздник позже позовут, так уж заведено.