Кощеева невеста

— Не бойся, он свой. Лично приручил. И это наш единственный шанс, между прочим. Огнепёски до него не допрыгнут. Жаль только, что змеек-кощеек я усыплять больше не могу, иначе наш чешуйчатый друг тоже заснёт. Так что бегом, девочки! Горыныч скоро отправляется…

— Я готова! — первой отозвалась Василиса.

— Тогда лезь в седло.

Змей даже выгнул спину, чтобы ей было удобнее. Это что же, он до стены не только головами достаёт? Ну и махина! Василиса слегка оробела, поэтому Отрада успела обогнать её и забраться на Горыныча первой.

Легко им говорить: «Лезь». А что делать, когда сердце ушло в пятки?

— Ладно, сейчас подсажу, — Весьмир подхватил Василису под мышки и легко, будто пёрышко, закинул в жёсткое седло. — Ну, как тебе? Нравится вид на Навь с Горыныча?

— Спрашиваешь!

— А с воздуха ещё лучше будет, когда всё позади останется.

Её сердце готово было выпрыгнуть из груди. Василиса не хотела радоваться заранее — а вдруг ещё ничего не получится? Но сложно было запретить себе чувствовать: ни над горем, ни над счастьем человек не властен…

Оставалось молиться и скрестить пальцы — на удачу.

— Ой, мы Анисью разбудить забыли, — вдруг опомнилась Марьяна и со всех ног бросилась к покоям подруги.

И надо ж было такому случиться — поскользнулась, когда пробегала мимо чугунной решётки. А змеи только того и ждали: зашипели, заклубились и бросились вперёд, крепко обвивая её руки и ноги. Марьяна сперва попыталась вырваться, но тщетно. Потом выхватила нож для фруктов, резанула, но железную змею таким разве перепилишь? Тогда она закричала что было мочи:

— Анисья, просыпайся! Беги! Бегите все!

— Марьяна, держись! — Василиса свесилась так, что чуть было не выпала из седла. Спасибо Весьмиру — вовремя подхватил.

— Эй, ну куда тебя несёт, неугомонная?

Тяжело дыша, она выбралась на стену и уже хотела броситься на помощь Марьяне, но Весьмир удержал её за руку.

— Стой, глупая. Ничем ты ей не поможешь. Чугунные змеи держат цепко. Даже если их звуками моей окарины усыпить, добычу ни за что не выпустят. Нет таких заклятий.

— Без Марьяны я не уйду!

— Ты понимаешь, что тебя ждёт? Кощей убьёт вас обеих!

— Я выкручусь. Всегда выкручивалась, — Василиса боялась, что сердце сейчас выпрыгнет из груди — так часто и больно оно билось. — Марьяна здесь из-за меня оказалась! Если мы сейчас её бросим, я себе этого никогда не прощу.

— Ты и ей не поможешь, и себя сгубишь, дурёха!

Змей Горыныч взмахнул крыльями, и волосы чародея взметнулись от порыва ветра. Руку Василисы он так и не выпустил, как та ни вырывалась, и хоть ей было совестно такое говорить, но она всё же сказала, как ударила:

— Моя жизнь — моё дело. Улетай давай! Ты мне не папочка.

Весьмир дернулся, как будто плетью по лицу получил. Сразу поник, плечи опустил, разжал пальцы и вздохнул:

— Ладно, поступай как знаешь, Василиса-краса.

Он отвернулся. Сейчас прыгнет в седло — и поминай как звали.

— Постой! — выдохнула Василиса чародею в спину. — А можешь моим родным весточку передать в Дивнозёрье?

— И что мне им сказать? — ледяным тоном осведомился Весьмир, не оборачиваясь.

— Что у меня всё хорошо, жива, здорова, пусть не беспокоятся. Скажи, что у Марьяны тоже всё отлично и что мы… любим их.

Она замолчала, давясь слезами. А решётка уже с лязгом открывалась, слышался топот ног, выкрики на незнакомом языке, бряцанье оружия. Марьяна отчаянно завизжала:

— Улетайте же, дурни!

— Значит, ты твёрдо решила остаться? — чародей развернулся к Василисе.

Она кивнула:

— Да. Прости, что сказала тебе слова резкие, глупые. Клянусь, что больше всего на свете я бы сейчас хотела убежать с тобой. Но не могу, прости. Просто не могу.

— Честь важнее жизни? Я понимаю… — Весьмир шагнул к ней, вдруг порывисто привлёк к себе и поцеловал. А Василису, между прочим, никто не целовал прежде, и она так обалдела, что сама чародея за шею обняла (от неожиданности, конечно же) и дышать позабыла. Время остановилось — она не знала, может, мгновение прошло, а может, вечность. Казалось, даже сердце замерло и перестало болеть и биться, а на губах ощущался привкус тёплого цветочного мёда. И пахло летом. Слишком хорошо. Слишком сладко.

— Это на удачу, — сказал Весьмир, когда они разорвали поцелуй. — Теперь часть моего везения с тобой будет. Даст судьба, свидимся ещё. Я вернусь за тобой, обещаю.

Он сунул Василисе в руки свою окарину и, ловко перемахнув через стену, вскочил в седло. Горыныч взмахнул кожистыми крыльями, и в лицо ударил порыв ветра, вмиг растрепавший Василисины косы.

Отрада покрепче обхватила чародея и заорала, перекрикивая вой вихря:

— Ты только живи, Васёна! Дождись на-а-ас!

Земля содрогнулась под мощными лапами, Змей присел, оттолкнулся и взлетел.

Василиса подождала пару мгновений, пока тот наберёт высоту, набрала побольше воздуха в грудь и завопила что было мочи:

— Уходят! Уходят! Ловите их, скорее!!!

Её крик не причинил бы вреда беглецам: Горынычи летают быстро. Вот уже его и стреле не достать, заклятием не сбить.

Жаль было только, что её надежда на свободу тоже превратилась в маленькую точку в небе, которая всё уменьшалась и уменьшалась, пока не исчезла совсем.