Кощеевич и война

Младшая из отроковиц наконец завязала шнурок на своей обувке — тоже довольно странной на вид — и позвала:

— Джуля-джуля-джуля!

Что это значило, Лис понял только в тот миг, когда из глубины леса выбежала собака с чёрной спиной и рыжими подпалинами. Поменьше огнепёски, но всё равно здоровенная. Сердце ушло в пятки, когда эта тварь принюхалась и, подбежав к краю канавы, залилась лаем.

— Джуля, фу! — скомандовала младшая из отроковиц. — Фу, кому говорят.

— Чего это она?

— Не знаю, может, лису почуяла? Дядя Коля говорил, что видел тут одну недавно. Обле-езлую!

— Вот и хорошо, что облезлую. Была бы пушистая, дядя Коля её бы подстрелил. Ты от него лучше держись подальше. Он нехороший человек, браконьер. Ну что, едем?

— Ага, поехали.

Отроковицы укатили на своих двухколёсных телегах и — о счастье — увели с собой собаку.

Только Лис успел выбраться из канавы, как случилась новая напасть: теперь гул раздался в небе. Да такой сильный, что словами не описать. А в вышине показался… неужто горыныч?

Он нырнул обратно в укрытие и закрыл голову руками. Что-то прогрохотало над макушками сосен, а когда Лис всё-таки осмелился взглянуть в небо, то проводил взглядом нечто, похожее на огромную стрекозу. Только крылья у этой стрекозы ещё и вращались в воздухе. А тело… Ох, тело тоже выглядело металлическим.

Куда же он попал? Может, это и не Дивнозёрье вовсе? Мало ли иных колдовских миров?

Он убедился, что ошибается, когда добрался до белого знака, на котором чёрными буквами было написано: «ДИВНОЗЁРЬЕ».

На окраине деревни стоял дом — на вид заброшенный, но на заборе сушилось ватное одеяло. Лис, недолго думая, его стянул — пригодится.

Потом немного постоял возле дома, почесал в затылке да и вернулся в лес. Предчувствие говорило: рано тебе к людям. Мало ли, как они тут к полукровкам относятся? Вот когда колдовать снова сможешь, тогда другое дело.

Немного поплутав, он нашёл в лесу углубление под корнями поваленного дерева. Похоже, прежде это была чья-то нора. Лис почистил её немного, выкинув обглоданные кости и перья. Пахло тут не очень, зато место было укромное, тихое, вдалеке от дорог и гигантских металлических стрекоз.

Высушив одежду, он завернулся в одеяло и закатился под корень, но не успел смежить веки, как вдруг увидел лису. Ту самую облезлую, о которой говорили отроковицы, ну или очень на неё похожую. Плутовка подкралась, принюхалась, заметила гостя, но не убежала. Наверное, не сочла опасным. Или даже приняла за мёртвого — всё-таки Лис был очень измождён.

Эх, вот бы в неё вселиться да присмотреться к деревне поближе… Хотя нет, там какой-то дядя Коля может подстрелить. Значит, когда вернутся силы, надо будет со временем найти другого зверя, менее приметного. Или упыря какого-нибудь поднять — тоже вариант.

Пока он строил планы, лисица подошла совсем близко и цапнула его за руку повыше запястья. Лис заорал и от неожиданности швырнул в неё амулетом. Не целился, но попал прямо в раскрытую пасть, а эта дурёха камешек проглотила да и упала замертво. Эка незадача…

Лис глянул на дохлую лисицу и вздохнул:

— Как-то неудачно всё начинается. Холодно, голодно, живу в норе. Ещё зверушку ни в чём не повинную прибил. А камешек-то и впрямь опасный. Не подвело чутьё… И что теперь делать? Ладно, хотя бы амулет достану.

Он уже потянулся к кинжалу, как вдруг лисица открыла глаза и, вскочив на все четыре лапы, тявкнула:

— Фу! Фу! Плохо пахнешь. Прочь! Прочь! Это моя нора!

Лис опешил. И ладно бы, что плутовка умела разговаривать, — в Нави разумные животные тоже встречаются. Но она говорила голосом Северницы! Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: это из-за камешка.

— Что же ты, рыжая, гостей выпроваживаешь? Я к тебе, может, с добром пришёл, а ты!..

— Колдун! Злой колдун! — Лисица попятилась.

— Ясно. Ничего нового… — Лис зевнул. — Тявкай не тявкай, но я тебя теперь не отпущу, потому что ты очень важную вещь слопала. И меня вдобавок укусила. Нехорошо! А вдруг ты заразная?

— Сам такой!

— Да ладно тебе. Давай по-хорошему поговорим, по-соседски. Потерпишь меня немного, я подлечусь и уйду. Принесёшь мне из деревни курочку?

Он понимал: если ничего не сделать, лисица сбежит. А искать её в лесу — это как иголку в стоге сена. Но плутовка цапнула его, а значит, коснулась. Ох, только бы хватило сил привязать её к себе!

Он тихонечко запел:

«Я есть Лис, а ты — лисица, зверя зверь не убоится, не сердись и не дрожи, мне до лета послужи».

Рыжая сперва настороженно прядала ушами, прислушивалась. А когда песня закончилась, проворчала:

— Курочку ему, ишь какой хитренький! Тебе какую: беленькую или чёрненькую?

— Полагаюсь на твой вкус, — улыбнулся Лис. — И вот ещё что: расскажи-ка мне про Дивнозёрье.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.