На невесть откуда взявшемся пне сидит атлетического сложения мужик с русой бородой, заплетенной в толстую, достающую до пупка косу. Сидит, закинув ногу на ногу, переплетя пальцы рук на колене. Из одежды на нем только светло-серые портки. За плечами стоят две обнаженные красотки с неестественно голубоватой, почти прозрачной кожей. Обе увлеченно, я бы даже сказал, с фанатичным вожделением расчесывают длинные патлы здоровяка. Если распустить его бороду и сунуть в руки трезубец, он будет похож на Нептуна.
Рассмотрев гостя, обращаю внимание еще на одну деталь, показавшуюся мне неправильной. Это костер. Вернее то, что от него осталось – лужа с плавающими в ней потухшими углями.
– Ты же знаешь, я не люблю огонь, – басит пришелец, заметив мое недоумение по поводу залитого костра.
– А я тебе его и не предлагал, – не могу скрыть раздражения по поводу бесцеремонности гостя.
Я уже понял, что ко мне явился один из перволюдей. Вот только не имею понятия, как к этому отнестись. Он, судя по всему, уверен, что я его знаю. Придется разочаровать мужика. Но пока потяну время, подержу его в неведении. Глядишь, и узнаю что-нибудь важное.
Мужик не отвечает на мою грубость. Красотки и вовсе меня не замечают. Ни одна из них до сих пор не бросила в мою сторону даже мимолетного взгляда. Гость как будто погружается в собственные мысли, задумчиво шевеля пальцами на босых ногах.
– Если погибнет лес – измельчают и исчезнут реки, а озера превратятся в болота, – сообщает он вдруг.
Я вопросительно смотрю на него, не понимая, к чему он это сказал. Однако здоровяк продолжает наблюдать за шевелением пальцев собственных ног. Приходится задать вопрос вслух:
– С какого перепугу лес должен погибнуть?
– Лес без хозяина, как сад без садовника, – изрекает собеседник. – Веков пять, может, и протянет. Но, мыслю, меньше. И века не пройдет, как в нем одни елки останутся, а в них из тварей смогут лишь темные жить. Оно твоему братцу Вию раздолье, конечно, будет. Но потом и этот лес сгинет. Ты, вижу, к облику человеческому вернулся. Это хорошо. Вот только помыслами не отвернулся ли совсем от заветов Создателя?
– Чего-то я не понял, мужик, ты чего на меня бочку катишь? – не выдерживаю наезда. – Если ко мне что-то имеешь, говори прямо. А то нудишь тут, спать не даешь. При чем тут я и лес?
Мое эмоциональное высказывание нисколько не смутило ночного гостя. После недолгой паузы он продолжает:
– Я и говорю, ты восстал, а Яга с Лешим пропали. Пропали без следа. Оно понятно, из-за глупой шутки свихнувшейся со скуки бабы ты чуть бессмертия не лишился. Но я ж видел, как она страдала, простить себе не могла. Уж на что добра к людям была, а и то весь род Ивана извести собиралась. Кабы не мы с Лешим, наворотила бы баба дел. Да ладно с ней. Леший чем тебе не угодил? Потому что за Ягу заступился? Или давнее соперничество вспомнил? Ты, Кощей, всегда злопамятен был. – Укоризненно покачав головой, мужик устало встает. – Пойду, пожалуй. Вижу пустоту в твоей душе. Хоть и вернулся ты к человеческому облику, а душой стал тем чудищем, образом которого назойливых людишек отпугивал. Перещеголял братца.
Я сижу и обалдело смотрю, как сопровождаемый голубокожими красотками здоровяк уходит в туманную дымку у берега. Прихожу в себя только тогда, когда туман полностью скрывает ночных гостей. Слышится лишь шлепанье ног по воде.
– Эй! – кричу, сорвавшись с места. – Погоди!
Вбегаю в стену тумана. Он такой плотный, что даже я, способный видеть в темноте не хуже, чем при дневном свете, не могу ничего разглядеть дальше вытянутой руки. Натыкаюсь на заросли прибрежного ивняка и продираюсь прямо сквозь них. Под сапогами уже хлюпает вода. Дно начинает заметно уходить вглубь. Нет никакого желания купаться ночью, да еще в одежде.
– Эй! – Мой окрик гулко разносится в тумане.
Откуда-то отзывается девичий смешок.
– Эй! – кричу снова. – Да погоди ты! Я же не помню ничего. Кто ты хоть такой?
Замираю и прислушиваюсь. Слышно только, как журчит вода.
– Правду, значит, Яга говорила, – раздавшийся непонятно откуда бас заставляет вздрогнуть. – Нешто не помнишь меня?
– Не помню, говорю же.
– Чудно.
Снова продолжительная пауза. С середины реки слышится всплеск, будто выпрыгивает крупная рыбина.
– Эй, ты где?
– Здесь я. Чего кричишь-то? – раздается совсем рядом, и я, повернув голову вправо, различаю в тумане смутный силуэт. – Водян я.
– Водян? Водяной, что ли?
Но силуэт уже растворился в тумане. Вновь слышится девичий смешок. Раздаются шлепки по воде, и все стихает. И опять слышно лишь журчание воды.
– Эй, Водян! – В ответ ни звука. – Водян, я сам ищу Ягу с Лешим, слышишь? Я не имею никакого отношения к их исчезновению!
Несколько минут безрезультатно жду ответа и не замечаю, как туман рассеивается.
Когда возвращаюсь на поляну, небо над вершинами деревьев начинает светлеть. Вернувшийся и уже принявший человеческий облик Ледень озадаченно смотрит то на залитое кострище, то на невесть откуда появившийся пень. Однако, встретившись со мной взглядом, благоразумно воздерживается от вопросов.