Кошечка из Сакурасо 5.5

Масиро обладала белой кожей и тонкой фигурой, не зная никаких диет, и даже девушки вроде Нанами невольно ей завидовали. Более того, Масиро имела художественный талант и создавала картины, которые пользовались популярностью по всему миру.

Внимание привлекать она умела лучше всех, что наверняка подействовало и на Сорату…

— Если оно у Канды-куна, то он пошёл в твой класс.

— Поняла. Пойду искать бэнто, — сказала Масиро и покинула кабинет.

Проводив её взглядом до коридора, Нанами вернулась к Маю и Яёй.

А Маю, словно кое-как дотерпев, тут же полезла с расспросами:

— Нанами, ты понимаешь? Это твой конкурент.

— Ну не прям конкурент…

— Кожа у неё супербелая, а ноги и талия такие тонкие, что всё человечество обзавидуется! Так что, Нанами, тебе надо брать быка за рога!

— За рога?

Не то чтобы Нанами рвалась встречаться с ним прямо сейчас. Ей хватало и того, что они каждый день видятся и непринуждённо перекидываются фразами.

К тому же в феврале будущего года в школе сэйю, куда Нанами ходила, состоится важное прослушивание, которое определит её профессиональное будущее. Не было у неё времени на любовные дела, да и не тот случай, когда вообще стоит о какой-то любви думать.

— Забей на стыд, Нанами!

— Ну не прямо же так.

— Ну нет! Зачем ещё кансайки тут нужны?!

— Маю, ну-ка упала на колени и поклонилась в сторону запада.

Пониженный тон голоса должен был запугать Маю.

— Кстати, Канда-кун и с Мисаки-сэмпай водится!

Но Маю как об стенку горох.

— Может, и так, но вряд ли что-то большее.

— У тебя притуплено чутьё на угрозу, Нанами. За ней нужен глаз да глаз.

— В смысле?

О Камигусе Мисаки, третьегодке с художественного направления, которая жила в Сакурасо, Нанами не переживала. Она, конечно, водилась с Соратой, но тянуло её к Дзину. К тому же Сората не рассматривал Мисаки в романтическом ключе.

— Если б у меня было такое же идеальное тело и я маячила бы перед носом у туповатого парня, он бы точно попался на крючок.

— Э-это… ну…

Нанами тоже завидовала исключительной фигуре Мисаки, у которой где надо, там кругло, а где надо — подтянуто.

— Может, её характер немного проблемный, но она супермиленькая. У неё, на секундочку, толпы тайных поклонников. «Безнадёжно милая», «милая до жути», — как только о ней не говорят! Опаснее некуда. От одного-единственного парня она мокрое место оставит.

Мисаки, несомненно, прекрасна. Если посадить её рядом с Масиро и заткнуть рот, ещё неизвестно, кого назвали бы самой красивой в школе. Но, как и сказала Маю, характер у неё немного отличался от нормального, и если раньше её перевели на бюджет за успехи в учёбе, потом лишили дотаций за то, что она с головой ушла в аниме.

— А теперь вспомни, что он с этой мисс Японией живёт под одной крышей! Канда-кун будет на неё смотреть и привыкнет, что вокруг него красавицы! На тебя уже не посмотрит!

— Всё-таки я не такая уж и милая.

Она это понимала. Именно потому не хотела сравнивать себя с Мисаки и Масиро. Живёт ведь с ними в одном общежитии.

— Именно поэтому тебе надо брать чем-то другим!

— Маю, надо было сказать, что Нанами тоже миленькая.

От поддержки Яёй хотелось лить слёзы.

— Спасибо, Яёй. Но всё нормально. Когда меня сравнивают с Камигусой-сэмпай и Масиро… сразу руки опускаются…

— Не раскисай! Короче, приглашай Канду-куна! Если не позовёшь, то до конца света с ним не поговоришь.

— Н-ну не до такой же степени.

— …

Маю резко отвернулась.

— А? Уже началось?

— …

Маю казалась серьёзной.

Яёй быстро доела бэнто, стремглав открыла учебник математики и принялась учить.

— А ты, Яёй, чем маешься? — сунула свой нос Маю.

— Подготовка к экзаменам.

— Подготовка?

Маю в непонимании наклонила голову набок.

— Это что-то вкусное?

— Экзамены близко, — спокойно напомнила Яёй.

— Точно!

Закинув в рот оставшиеся помидорки, Маю быстро закрыла коробку для бэнто и молитвенно сложила руки вместе.

— Нанами, одолжи тетрадь!

— Вовек не поговорим, да?

Наконец доев, Нанами тоже прибрала за собой. Выпила чая из стальной бутылки и как следует выдохнула.

— Там это там, здесь это здесь!

— Да-да.

Нанами встала из-за стола подружек и взяла со своего тетрадь.

Но когда уже протянула руку с тетрадью Маю, внезапно кое-что вспомнила и быстро притянула руку обратно к себе. И Маю, которая успела потянуться за вожделенной тетрадью, в преувеличенной манере встрепенулась.

— Э-эй! Веди себя как Нанами!

— В-всё-таки не могу!

Нанами в панике спрятала тетрадь за спину.

Маю тут же с подозрением посмотрела на неё, но затем словно что-то поняла.

— Если так себя ведёшь, то прям интересно, что же ты там написала, — заявила она, и её губы расплылись в ехидной улыбке.

— К-короче! Возьми тетрадь у Яёй.

— Яёй выматывается на утренних тренировках и потом все уроки дрыхнет, от её тетради никакого толка!

— Как грубо, Маю. Я просыпаюсь на середине.

— А половину, значит, спишь!

— Потом могу переписать у других.

— И какой толк от её тетради?!

— А когда у тебя нет ни утренних упражнений, ни тетради, чем вообще на уроке занимаешься?

Тут Маю немного застеснялась.

— В последнее время… пялюсь на Акасаку-куна. А-ах, неужели сказала.

— …

— …

Нанами и Яёй застыли, разинув рты.