Кошечка из Сакурасо 7 (ЛП)

Чтобы скрыть смущение, Сората вновь посмотрел на пианино.

— Упражняешься на электронном пианино?

— А, это? Ночью удобно, ничего не слышно снаружи. Тональность чувствуется не так хорошо и нельзя тренироваться в полную силу, но зато можно играть в любой момент, когда захочу, потому мне нравится. Удобно разучивать композиции, а потом в школьной учебной комнате отыгрывать их, не сдерживаясь.

— Хоть ты и сказал, что бросишь музыку, энтузиазм из тебя так и прёт, — без задней мысли сказал Сората, а Иори от его слов помрачнел, замолк и опустил взгляд.

— Прости, я сказал что-то странное.

— Канда-сэмпай…

— М?

— Это правда, что ты знаешь сестру?

— Что? А, да, немного.

Когда они сидели вокруг казана, про это тоже заходил разговор.

— Какая, по-твоему, сестра? — спросил Иори, взглянув исподлобья. Выглядел он серьёзнее, чем раньше.

— Какая, говоришь… Наверное, красивая. — Сората решил ответить так.

— …

Иори взглянул на него, широко распахнув глаза, но было непонятно, о чем он думает.

— Что? И всё? А про музыку?

— А, ты про это. Прости, мне не довелось услышать игру Химемии-сэмпай на пианино.

— Вон как?

— Ага, я слышал её музыку в аниме Мисаки-сэмпай, но ты же говоришь про живое выступление? Ни разу не получилось послушать. Прости.

— Ну, ясно, не знаешь. Та́к значит, да?..

— Что?

— Нет-нет, ничего! Я о своём задумался.

— Когда так говоришь, я настораживаюсь.

— Правда, никакого скрытого смысла. Лучше скажи, сэмпай, что у тебя за дело.

— Думал помочь тебе с вещами… Но, похоже, сегодня не нужно.

Если Сората теперь полезет в коробки, то только создаст беспорядок. Да и сам Иори не проявлял интереса к нераспакованному багажу.

— Для начала давай успокоимся и по всей форме друг друга поприветствуем. В общем, добро пожаловать, Химемия.

— Спасибо за тёплый приём.

Всё же обращение «Химемия» не очень годилось. У Сораты возникло ощущение, будто он фамильярничает с Саори.

— Кстати. А можно просто Иори?

— Что?

— Я же знаком с Химемией-сэмпай, потому называть тебя Химемия как-то сложно.

— Тогда давай и я буду звать тебя Сората-сэмпай.

— Л-ла-ладно.

Сората почувствовал одновременно и смущение, и радость. Теперь он понимал, почему Дзин во время их знакомства попросил не называть его сэмпаем. Но при этом добавлять «сан», как в случае с Дзином, будет ещё неудобнее. Потому Сорате придётся привыкать. Ничего плохого ведь в этом не было.

— Ладно, спокойной ночи. Завтра опять в школу, ложись быстрее.

— Да!

Сората, получив этот бодрый ответ, вышел в коридор. И тут его позвал кое-кто другой.

— Канда-кун? Его нет? — Его искала Нанами. — Почему?

Только Сората вышел из комнаты Иори, как тут же увидел Нанами, которая выглядывала из двери ванной комнаты. Ее грудь была соблазнительно прикрыта одним лишь банным полотенцем. Покрасневшие плечи поблёскивали влагой, с длинных волос капала вода, от кожи шёл пар. Выглядело это всё крайне сексуально.

Как только они встретились взглядами, у обоих в головах секунды на три воцарился хаос.

Нанами, словно мышь, увидевшая кошку, шмыгнула обратно за дверь.

— Я-я звала тебя, а ты не отвечал, вот и забеспокоилась! — послышались зачем-то оправдания с другой стороны двери.

— Т-ты же сама сказала, чтобы я шёл отсюда…

— А-а ты разве не нёс всякие гадости?..

Голос Нанами звучал до жути недовольно.

Фоном из-за двери доносилась странная песенка в исполнении Мисаки. Судя по эху, та ещё находилась в ванной. А вот что делала Масиро, было непонятно.

— Ты практиковал свой текст? — сквозь дверь поинтересовалась Нанами.

— Да. Вроде, уже лучше.

Получалось у него неплохо.

— Какая самоуверенность.

— Прошу, не думай, что я такой же, как раньше.

— Я ничего и не думаю.

— Давай попробуем ещё раз.

— Ну, покажи, чему ты научился. Давай.

Выдохнув для уверенности, Сората начал произносить заученный текст.

— «О чём ты вдруг… захотела поговорить?»

На первой же строчке голос сорвался в фальцет.

— …

— …

Проклятье.

— Нет, не то!

— Я ещё ничего не сказала, — ответила Нанами со смесью удивления и холода в голосе.

— Недавно я тренировался на кошке, и получалось неплохо. Намного лучше, чем раньше.

— Хм. Тогда почему сейчас плохо?

Она не ослабляла хватку.

— Э-это потому что… Ты здесь, непонятно?

— Я, значит, мешаю. Хм.

— Не в том смысле.

— Тогда в каком?

— Н-ну, в общем…

— В общем?

— Хоть и понимаю, что это игра, но в этой сцене как будто на самом деле признаюсь тебе, вот и дико смущаюсь!

— Что-о?! Ты что говоришь?!

— Говорю же, я понимаю, что это игра!

— Т-то-точно.

— …

— …

Сората и без зеркала мог с уверенностью сказать, что покраснел. Лицо горело. Уши горели. Шея горела… Даже вспотел весь.

— Кстати, К-Ка-Канда-кун…

— Че-чего?

— Говоришь, тебе стыдно? То есть не противно?

— Что?

— Я про то, ну… что ты представляешь.

Голос был слабым, и казалось, вот-вот затихнет.

— Ну… да, да.

— …

— …

— Ещё раз попробуем! — воскликнула Нанами, чтобы прогнать замешательство.

— Т-то-точно. Ну, тогда с начала.

Как только они пришли к решению, дверь в ванную мощно раскрыли изнутри.

— Ой.

В коридор вышла Масиро в пижаме.

— Э, стой, Масиро! Я ещё переодеваюсь!