Кошечка из Сакурасо 7 (ЛП)

Сората не представлял, что за человек мог прислать ему письмо, да ещё и сунуть в шкафчик, потому вместо радости испытал скорее растерянность. К тому же о Сорате уже кое-кто думал. Хотя сейчас он держал мысли о них в узде, если кто-то другой вклинится в его жизнь, история получит слишком крутой поворот, а к этому парень не был готов.

Когда часы на мобильнике показали ровно четыре, Сората поднялся со скамейки.

— Пойду-ка я домой, — сказал сам себе Сората, потеряв терпение.

Повесив сумку на плечо, он открыл дверь с крыши на лестницу. И как только он это сделал, наружу вывалились, образовав маленькую стонущую кучу-малу, Иори и Фукая Сихо.

За ними стояла, замерев, Масиро, её дёргала за руку Нанами, которая выглядела так, словно пыталась поскорее утащить её прочь.

— Вы чего тут делаете?

— Полевые исследования, — первой ответила Масиро. В её фразе не было ни тени нерешительности, словно она говорила о чём-то обыденном.

— А ты подумала, можно или нельзя?!

— Это не полевые исследования.

— Да уже поздно отнекиваться!

— В-всё не так, Канда-кун…

Нанами растерянно прятала от него взгляд.

— Что не так?

— Не… не так.

Ещё бы. Как ещё назвать их поведение, если не подглядыванием.

— Ладно, а почему тут Иори и Фукая-сан?

Сората подал руки упавшим Иори и Сихо, помогая им подняться.

— Я краем уха услышал, что Сората-сэмпай получил любовное письмо.

Парень поглядел на Масиро и Нанами, а те сделали вид, будто не понимают, о чем речь.

— Ради собственных будущих побед я решил выжечь в памяти образ смелого сэмпая!

— Уж прости. Не оправдал твоих ожиданий.

Чувствуя, как от двойного разочарования в нём — его собственного и кохая — у него опускаются руки, Сората перевёл взгляд на Сихо.

— Я с самого утра беспокоилась за Сиину-сан: она себя странно вела.

— Сиина? Правда? — спросил он у той.

— Странного у меня не бывает.

— Точно. Ты всегда странная.

— Ничего подобного. Она бесцельно смотрела в окно, заторможенно ела баумкухен и молча рисовала картину.

— А разве… Сиина не всегда такая?

— Что? Ну не знаю. Она отличалась. Правда-правда! Все с художки заволновались. Казалось, её что-то тревожит.

— Тревожит… да?

Похоже, Сиина беспокоилась об исходе встречи на крыше. Утром она ещё сказала, что ей будет неприятно, если Сората начнёт встречаться с автором письма. Парень не знал, радоваться ему или нет…

— Сихо, не говори странные вещи.

— Так-так, Сиина-сан стесняется?

— Я вовсе не стесняюсь.

Масиро в несвойственной для себя манере потупилась.

— Ах, беда! У меня индивидуальная беседа! Простите, я пойду!

Сихо в панике бросилась к лестнице — косы слегка подпрыгивали в такт шагам — и вскоре пропала из виду.

— Ну и шумная…

— Зато дойки у неё просто огромные.

Иори с довольной физиономией сжал кулаки. Наверняка ощутил спиной прелести Сихо, когда та навалилась на него сверху.

— Иори.

— Что?

— Думаю, такие мысли перед девушками выражать не стоит. Если, конечно, ещё хочешь завести миленькую подружку и начать «розовую школьную жизнь».

Масиро вела себя как обычно, но вот Нанами всем своим видом будто говорила: «Такое недопустимо!»

Снова взяв сумку, Сората пошёл по лестнице вниз.

— Канда-кун, больше не будешь ждать? — спросила Нанами, последовав за ним. Масиро и Иори тоже присоединились.

— Не буду, уже четыре часа, сколько можно?

Он прождал достаточно.

— Кстати, Сиина, а сегодня тоже надо было в кабинет рисования?

— Сегодня не надо.

— О, правда?

Думая, что его ждёт ежедневная работа модели, он решил перестать ждать, но…

— Вернусь домой и буду рисовать обложку.

— М? Опять делать обложку для журнала?

Масиро только в прошлом месяце готовила обложку и начальные цветные иллюстрации.

— Танкобон *.

— А, уже скоро выйдет?

Серийная манга Масиро начала выходить в ноябре прошлого года. Если учесть номер за текущий месяц, то в сборник войдут работы за шесть месяцев. Сората уже слышал разговоры о танкобоне, и вот настало время.

Масиро уверенно прокладывала путь к становлению мангакой. Шаг за шагом она становилась сильнее. Пускай Сората не заострял внимание, он видел: пропасть между ним и Масиро всё ещё увеличивается. Но парень не позволял себе унывать. В конце концов, у него не было выбора: он уже делал всё, что в его силах. К тому же ему действительно нравилось работать над игрой, пускай и незамысловатой, потому его энтузиазм не иссякал. Он на самом деле чувствовал, как уверенно движется вперёд и добивается всего сам.

— А я пойду, пожалуй, порепетирую.

Когда они спустились на второй этаж, шедший позади всех Иори остановился. Он каждый день допоздна оставался в репетиционном кабинете наедине с пианино. А в Сакурасо возвращался уже после захода солнца.

— Постарайся.

— Отборочный конкурс уже близко. Хуже некуда. Эх, безнадёга. Хочу бросить…

Последнюю часть Иори сказал, похоже, уже себе и посмотрел на доску объявлений рядом с лестницей.

Там висело объявление о конкурсе пианистов.

«3 мая. Музыкальный зал университета искусств Суймэй. Вход свободный.» Судя по всему, Иори имел в виду это, говоря про конкурс.

— Вход свободный, значит и мы можем прийти посмотреть?