Кошка

Возле часовни я встал на ноги и одним рывком распахнул дверь. Сначала я ничего не увидел, потому что в часовне было довольно темно, но какая-то чёрная масса зашевелилась в дальнем углу, повернулась в мою сторону, и я узнал Натэллу. Я захлопнул дверь, чтобы она не могла выйти, и усмехнулся. Натэлла запрокинула голову и захохотала.

— Вот так встреча! А я-то думала, куда ты пропал? Куда может пропасть чурка с глазами? Разве что закатиться куда-нибудь… Теперь вижу, ты закатился к эльфам! Мерзкие создания!

Я молча скинул плащ, и сжал покрепче клинок.

— О! Да ты гол! Уж не собираешься ли ты любить меня? Это было бы кстати, милый. Таким ты мне даже больше нравишься, — Натэлла похотливо захихикала.

Я пропустил все это мимо ушей. Что-то запищало за спиной Натэллы. Она повернулась и ударила это, как мне показалось, ножом. Звуки затихли. Потом, не обращая на меня внимания, она сбросила своё одеяние и осталась, как и я, совершенно обнажённой. Она нагнулась и жадно засосала губами, я не мог видеть, что. Потом подняла голову, и я увидел, что её рот весь измазан в свежей крови. Она оскалила зубы.

— Что, не нравлюсь? А я должна пить кровь. Разве мерзавка Кларисса не говорила тебе, что я убиваю собственных младенцев? А потом пью их кровь, чтобы получить силу? Это правда, — она подняла над головой то, к чему только что наклонялась, и я увидел, что это трупик ребёнка. — Видишь? Это наш. Я убила его, чтобы забрать и твою силу. И ты в этом виноват. Если бы ты не сбежал, мы были бы абсолютно счастливы. Я была бы очень заботливой мамочкой. А ты всё испортил. Мне пришлось убить его.

— Хватит! Мне надоело слушать твой бред! Тем хуже для тебя, — клинок в моей руке слегка завибрировал. — Такая тварь, как ты, недостойна жизни!

— Признаться, я и сама так думаю, — Натэлла встала на ноги. — Но пусть всё будет по-настоящему, — она выбросила вперёд руки, на которых вместо ногтей вдруг выросли остро отточенные кинжалы, и бросилась на меня.

Я успел увернуться, и нанёс ей ответный удар. Я больше не видел перед собой Натэллу, я видел гигантского зверя, с огромными клыками и когтями. И я сам стал таким зверем. Я завыл, подобно этому первобытному зверю, оскалил пасть и молниеносным движением атаковал противника. Теперь это была уже не Натэлла, это было воплощённое зло, и я не мог позволить ему одержать победу.

Мы сплелись в единый клубок, мы рвали плоть друг друга, смыкая мощные челюсти, и каждый из нас надеялся первым перегрызть горло другому. Она тоже хотела этого, я чувствовал. Она ненавидела меня, и она была сильной. Она начала уставать, и я воспользовался этим. Изловчившись, я дотянулся до её горла и вонзил в него клыки. Я почувствовал вкус крови во рту. Самой обыкновенной крови. Немного солёной. Я рванул челюсти, и вырвал кусок. Кровь забулькала и начала выливаться толчками из растерзанной шеи.

Я встал, и, вспоминая наказ эльфов, нашёл кинжал и вонзил его Натэлле в сердце. Она дёрнулась и широко раскрыла глаза. Я опомнился. Я снова стал человеком. Я опустился перед ней на колени, и взял её голову в руки. Я болью наблюдал муку в её прекрасных глазах, и видел, как жизнь начала покидать её тело.

— Прости, милая, — я убрал волосы с её лба.

— Я прощаю, — она не могла громко говорить, но я улавливал каждый звук. — Я любила тебя… Как жаль, что так вышло… Я не хотела… — она делала большие паузы. — Так должно было случиться… Я видела в хрустальном шаре…

— Зачем же ты пришла сюда? — я зажал ей рану на шее рукой, чтобы немного остановить кровь. Я знал, что ей уже не помочь, но хотел ещё хоть ненадолго продлить наше свидание.

— Из-за тебя… Ты должен был убить меня… Вернуть ожерелье… Сам… Иначе тебе не вернуться… Ты снял проклятье…

— Но зачем, зачем ты позволила себя убить? Почему ты не вызвала демонов на подмогу?

Натэлла сделала попытку засмеяться.

— Демонов? Ха-ха… Демоны разорвали бы тебя на части, несмотря на твои знаки… Демоны требуют слишком большую плату… Я не могу себе позволить… даже я не согласна… Ты очень красив… Поцелуй меня…

Я нагнулся и поцеловал её.

— Спасибо… Счастливый конец… Зло наказано… Добро торжествует… Но у зла есть душа… Такая же, как и у добра… Всё пошло прахом… Я так хотела… — она закашлялась. Я видел, что ей осталось несколько минут.

— Милая, я тоже люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. Я буду помнить.

— Не вини себя… Я… — она не закончила фразу и закрыла глаза. — Похорони меня на холме… Я не хочу, чтобы эльфы отдали моё тело гусеницам… Мерзким, жирным гусеницам… Они сожрут… Я пришла из-за тебя…

— Я сделаю, как ты хочешь. Зачем ты убила ребёнка?

— Это фантом… Чтобы тебе было легче… Это ожерелье… Мне больно… больно… — тут она закашлялась в последний раз, и обмякла в моих руках.

Я всё еще продолжал сидеть, держа на руках уже бесчувственное тело. Я плакал.