КОШКА.

Кроме того, ей было непонятно, почему ее коллеги по оркестру называют

дирижера Петрова-Сидоркина загадочным словом «кондуктор». «Ведь кондуктор в

транспорте», – думала Алиса. Однако, некоторая таинственность и сакральность

данного значения слова «кондуктор» пугали и завораживали ее. «Клёво», – так она

это именовала.

Алиса не понимала своих мальчиков. Ей казалось, что они любят ее не по-

настоящему и не до конца. А ведь она могла бы сделать кого-нибудь из них

счастливым…

Еще ей было непонятно , почему все ее мальчики называют ее скрипку

«пиликалкой». «Пиликалка, это ведь от слов «пила» и «кал»! Где связь?» -

размышляла Алиса в одиночестве метрополитена, возвращаясь домой после

очередной «встречи», заполненной упреками и сексуальными домогательствами.

Однако, искренность, с которой произносили мальчики это нелепое «пиликалка»,

как-то притягивала ее. «Жестко», – так она это определяла.

Время летело вперед: Универ переставал быть интересным и занятным, дирижер

становился занудным и жалким, молодые мужчины и люди взрослели, женились и

улетали домой.

Алисе все чаще становилось одиноко… Подруг у нее, в общем-то, не было: они

были ей слишком понятны и не интересны, а жизнь, которая интересовала ее по

определению, Алиса не понимала.

В довершении ко всему Алису стали часто принимать по телефону за какую-то

Олесю, а увы небольшое количество знакомых почему-то стало называть ее

Дианой. Этого Алиса уже стерпеть не могла…

Однажды вечером, поднявшись на лифте своего бесконечноэтажного дома в

Купчино на последний этаж, Алиса вышибла ногой дверь на чердак и вышла, после

некоторого брожения, на крышу.

«НЕ ПОНИМАЮ!» – закричала она. Под ногами спокойно дремал до боли родной

спальный район…

«НЕ ПОНИМАЮ!» – снова закричала она. Одинокая фигура охранника магазина

«24 часа» скучая, проветривала обувь, сидя на крыльце…

«НЕ ПОНИМАЮ! -закричала снова Алиса и заплакала, – не понимаю…».

На следующий день Алиса забрала документы из СПбГУ и пошла в ближайший

подъезд пить дешевый портвейн с участниками движения «Руки прочь от

Войтановского!», бросила своего очередного нелепого молодого мужчинку-

человечка, разругалась с «трендуктором» и ушла играть панк в популярную

молодежную группу.

О как!

…Вскоре Алиса поняла, что значат станция «Продукты» – «катализатор»,

«нЕХотин» – «аКтобус» – «кАлорит» и «бАйкот».Что такое пыль с пиликалкой и

настройка трио. Кто такие губернатор-«мЕсТник» – анализатор,

«гноБ»-«кондуктор»-«Дедуин» и «Тысячи раз». Почему «Выборг-убийца» и «Хачи

прилетели», скороводка и

кач ели что значит «захоТите к нам на огонек», накривляться, насупиться и «быть

в Стонусе». Почему нужно было поступать в Универ и как же искусство? Зачем

мальчики уезжали, и Петров был Сидоркиным. Как это: прикольно, клёво и жестко.

Она поняла всё, но было уже поздно… Такова биография одной из актрис клоун-

мим театра «Лицедеи».

НИЧЕГО.

Вот, как вы можете видеть, перед вами сидит человек. Рядом с ним куча часов,

телефонов, плееров – уолкменов и др. вещей, потерянных им за жизнь…

С противоположной относительно него (человека) стороны неприхотливо

расположилась куча несделанных им дел… В ней мы можем заметить: не начатое

второе высшее, неубитая старуха-процентщица, ненаписанный роман в 3-х томах,

неспетая на свадьбе Петухова застольная песня, не задушенный комплекс

неполноценности, незавершенная карьера офисного трудяги, проигранное

сражение при Ватерлоо, и т.д.

Человек как-то явно подавлен этим «обстоятельством 2-х куч». Видимо, это

момент истины для него…

–

Ведь он ничем не отличался от других.

Каждое утро шествовал мимо помойки с п/э мусорным пакетом в веренице

случайных граждан.

Каждый вечер спешил или не спешил домой.

Был доволен и недоволен своей работой. Имел право пить или не пить по

пятницам и выходным. Чувствовал, что у него есть семья.

Восхищался музыкой и др. Был достаточно честным, достаточно добрым,

достаточно спокойным…

Достаточно?

–

Был, как все.

Так что же произошло?

Ничего.

ОТОШЁЛ.

Полтарецкий нырнул в сожаление измученных нежностью дам. Ангел отошел от

него. При этом произошло некоторое свечение.

«Должно быть, где-то искру жгут…» – подумал на это Полтарецкий, однако,

заказал себе ещё… белой…

«Белую ему можно… белую… можно», – кто-то, словно, вместе с ним произносил

эту чехарду…

А откуда-то сверху уже падал четырехсотграммовый гипсовый бюст А.С. нашего

Пушкина…

Вот он всё ближе, ближе, ближе…

«Белую можно…»

Не давайте вашему ангелу отходить надолго.

Моня Делеев, будучи по натуре и призванию физиком – газодинамиком, а не

насекомоведом, отказывался верить в существование клопа Нерона. Однако, кто-то

в этом гостиничном номере его – таки кусал по ночам, нашептывая желанную

формулу.

– Странно всё же, что Он представился, – размышлял Делеев, – возможно,

авторские права…? Что ж, ладно… посмотрим…В конце концов от воздуха не

убежишь, от фактов и временных факторов не увернешься, – Делеев уверенно

начертал на бумаге множество

неясных обычному человеку символов, обозначавших для него (как физика -

газодинамика) объёмы, температуры и прочее.

– Да-с… Это она, – сухо произнес Делеев, – хорошо! Окрестим же сие сакральное