Кошка Баскервиллей

Дмитрий Щелкин по кличке Хомяк был хакером от Бога. Хотя, может быть, и не от Бога, а от дьявола. Я не очень в курсе, кто там из высших существ покровительствует компьютерным гениям.

Несколько лет назад Хомяк был втянут в очень неприятную криминальную историю, и только благодаря мне, а точнее моим детективным талантам, он ныне живет, здравствует и теперь еще работает на очень секретную и очень важную правительственную контору. Что не мешает ему время от времени, чтобы не растерять талант, как объясняет он сам, вскрывать и взламывать различные сайты международных банковских систем и переводить немалые суммы на счет тарасовского Приюта для животных.

Я сама узнала об этом совершенно случайно и еще больше зауважала Хомяка. Когда-то давно в этом приюте он нашел себе лучшего друга — хромого лабрадора Фредди, и Дмитрий ужаснулся, в каких условиях содержатся животные. Теперь благодаря его усилиям приют процветает.

Проследить его компьютерные махинации невозможно. Он как-то мне пытался рассказать про схемы, как, сидя в Тарасове, легко можно управлять активами на Сейшельских островах. Я ничего из этой хакерской терминологии не поняла, только лишний раз убедилась, что Хомяк — гений.

Хотя он явно нарушает закон, сдавать его властям я не собираюсь.

Еще одно достоинство Хомяка — он никогда не забывает сделанное для него. Не только добро, но и зло.

Мне он обязан жизнью и прекрасно об этом помнит и всегда с легкостью помогает мне в моих детективных расследованиях.

Вот и сейчас, позвонив ему за десять минут до приезда и назвав кодовое слово (а то бы он со мной и общаться не стал), я уже звонила в деревянную дверь Щелкина.

Меня несколько секунд порассматривали в глазок, но дверь все же открыли.

Вечно худой и взъерошенный, как воробей (для меня до сих пор загадка — почему его прозвали Хомяк?), Дмитрий провел меня в маленькую захламленную кухню.

Весь кухонный стол был завален коробками из-под пиццы, десятками чашек с недопитым кофе, раковина ломилась от горы грязной посуды.

Хомяк развел руками:

— Извини, работа.

Когда он работал, он не обращал внимания ни на что. Я иногда думала, что даже если бы Землю атаковали марсианские пришельцы, и то Хомяк вряд ли оторвался бы от клавиатуры и вырвался из плена виртуальной реальности.

Маленькая грязная кухня, простая деревянная дверь, обычный блочный дом — но я знала цену этой кажущейся простоте.

Простая деревянная дверь на самом деле была обработана специальным составом, который спокойно защищал от пуль. Мне даже пришлось спрятаться за ней при взрыве гранаты, она выстояла. И по безопасности оказалась на порядок выше металлических бронированных аналогов.

Встречал меня Дима тоже всегда на этой кухне. В святая святых, в его серверную, где он жил и работал, простым смертным, даже мне, вход был заказан.

Я молча протянула ему найденный у Чевурина айфон.

Хомяк взял, что-то нажал, и экран засветился.

— Блин, Дима, как ты это делаешь?

— Ничего сложного. Защита на яблочках — вообще фигня. Я бы тебе рассказал, но ты не поймешь. Что-то еще?

Я нисколечко не обиделась.

— Ты можешь узнать, кому принадлежит телефон, на кого зарегистрирован и кому с него вчера звонили? — спросила я.

— Конечно. Две минуты посиди здесь.

Хомяк вышел из кухни, а ко мне подскочил милый Фредди.

Ласковый и верный лабрадор любил все и всех, хотя люди очень жестоко с ним обошлись. Когда Дима взял его к себе из приюта, пес был забитым скулящим существом, всех боялся. На нем живого места не было. Он еле смог сбежать от садистов. Этих скотов и людьми назвать язык не повернется.

Несколько операций, два года любви и ласки — и теперь в этом улыбающемся и ласкающемся малыше нельзя узнать того бедняжку.

Небольшая хромота и следы от ожога на боку — вот что осталось на память о тех ублюдках. А еще иногда в глазах у Фредди бывают видны слезы, и у меня руки сжимаются в кулаки. Я готова убить тех, кто так обращается с животными.

Сейчас мы с собакеном мило посидели на кухне, я его гладила, чесала за ушком — он мне спокойно подавал лапу и поворачивался пузико почесать.

Две минуты прошло, Хомяк-Дима не появился.

Я встала к раковине, попыталась хоть немного разгрести бардак нашего хакера. Когда я домывала последнюю чашку с кофе, появился Димка.

Он принес мне несколько листов, еще теплых из принтера.

Я вытерла руки полотенцем, села за стол и принялась читать.

Телефон был зарегистрирован на Афанасьева Александра Петровича, тридцати шести лет, город Москва. Симка была куплена три года назад по его паспорту.

Хомяк принес распечатку звонков за всю прошлую неделю. Телефоном пользовались не часто, даже редко. Судя по номерам, звонки были по московским телефонам. А вчера звонили в четырнадцать сорок пять по местному тарасовскому номеру. Я сверила этот номер с контактами из своей записной книжки. Точно, звонили Алексею Чевурину.

— А можно узнать, кто такой этот Афанасьев?

— Можно, уже узнал. Потому и задержался.

Хомяк передал мне следующий лист бумаги.

Я прочитала и крепко задумалась. Интересно, есть над чем подумать.