Кошка Фрося и другие животные (сборник)

А кот сидит и тоже неприятный человек, и готов уже всех порвать и порваться сам. Он мечтает о Кубе и девчонках, роме, сигарах и отрастить черные с проседью кудри на голове и груди. Сам кот при этом белый с незнамо откуда забредшими рыжими нелепыми кусками в самых смешных местах – где усы и причиндалы. И гости приходят и видят – кот с огромными «этими самыми» и усы четким квадратом. Ясное дело, не свои. Да не может такого быть. И каждый старается подергать – не накладные ли? Потом гадают, где стащил? А кот не ворюга какой-нибудь, и «эти самые» – вообще оптический обман. Рыжее на белом чрезмерно выделяется и где-то даже полнит основное тулово. Он даже не жирный ворюга. Он благородный пират, он весело грабит и убивает, и морская соль в вороном мехе, а потом ром, сигары, девочки, подушку поправьте.

В общем, все мешают котовьему счастью, и, чтобы отомстить, он решает не худеть сегодня, к тому же бабулечка так вкусно нажевала минтаю с белой булкой. Решает наесться так, чтобы избавить уже себя от этого мира. А бабулечка не ведется и ставит ему тазик. Мол, кушай, дорогой котик, подыхай от обжорства. И кота разрывает от противоречий. Конечно, точечно мстить всегда эффективнее. Бабулечка будет рыдать и идти за гробом. И все будут говорить: «А ведь он, несмотря на “эти самые”, был славным котом и просто хорошим человеком. Не уберегли, не уберегли». И все плачут, и гудят трубы механического завода, а вот вступили химического и – в качестве квинтэссенции – медеплавильного комбината, в котором лучшая столовка в истории человечества.

За этими мыслями кот засыпает у тазика, продолжая есть. Потому что мастерство не пропьешь. А то пишут про каких-то заек, тьфу. Кх-кх, плохо нажевала, зараза.

37,3

Муж у меня такой муж. Он, если что-то принимается делать, отдается этому чему-то полностью. Например, болеет простудой. Лежит и помирает. Температура аж 37,3. Говорит:

– Ты уж тут без меня шпицев не обижай, хорошие парни растут. – И слеза крупная стекает.

И я ночью по пять раз просыпаюсь пощупать, жив ли. А он просыпается и тоже меня проверяет.

Или, например, упаковывает какую-нибудь свою офигенскую баранину в какие-то тряпки. Часа по три. Мы, женщины, как? Раз-раз, суп сварила, поставила пирог печь, заложила белье в стиралку, посуду в посудомойку, побежала машину дров нарубила, в магазин сгоняла, елку на мелкие куски порубила. А муж нет. Он снег готовится отгребать часа по два, потом идет и через пятнадцать минут приползает без спины умирать и начинает со мной голосом Радзинского общаться. И я ему разрешаю водочки для профилактики. И у меня уже прямо условный рефлекс: Радзинский – водочка.

Или сидит варит суп. Он не просто варит суп, он ВАРИТ СУП. И конкретно этим занят часа два. Он серьезен и сосредоточен, как хирург. Скальпель, зажим, тампон. Всем выйти из операционной. Мы, женщины, варим суп как? Раз-раз, закинули одно – убежали, прибегаем, только чтобы закинуть следующие продукты. И суп у нас как-то сам по себе варится, самостоятельно.

Бабулечка у меня чемпион по лепке пельменей. Как налепит, как налепит, что мы потом все чемпионы по бегу в туалет. Зато все дома, как и запланировала бабулечка. Муж расстраивается, что у него не получается искусно вылепливать эти чудесные женские пиписьки. Сидит, настойчиво лепит и ждет, когда количество перерастет в качество. Гордо говорит, что у него всегда так было. И если часто тренироваться отгребать снег, то можно состязаться со снегоуборочной машиной.

Я говорю:

– Ты потом сможешь состязаться только в составе параолимпийской сборной, вид спорта – подводные шахматы.

Он бросает пельмени и говорит:

– Да я же еврей-ихтиандр! Смотри, какая у меня грудная клетка!

И идет тренироваться в шахматы с задержкой дыхания. И я его за каждую победу награждаю шоколадной медалью. Иначе сразу 37,3.

Про то, как на одной фазе

У нас на линиях электропередачи случилась авария и всю ночь была одна фаза. Смотрите телик, люди добрые, приятного вам замерзания. Шпицы отправились с нами в долгое эротическое путешествие. В баню. Топить печь и кутаться в одеялы. Сосед переселил всю семью в дизельный «Мерседес». Им было весело. Они всю ночь заливисто смеялись. Дизельные «Мерседесы», вероятно, так хорошо отапливаются. И в салоне у них поэтому лето. Пахнет травой и потолок грибами утыкан.

Шпицы всю ночь ходили за нами и боялись потерять. Без них никуда не выйти, даже в туалет. И уж тем более в баню. Так и передвигались связкой по четыре. Фрося эвакуироваться отказалась. Проснулась, перевернулась на другой бок, сказала:

– Идите, я их задержу.

А мы сидели на полке с двумя брутальными шпицами, практически в каменном мешке. Совсем не пошевелиться. Ждали электричества. Потом нас положили, тоже под охраной. Приказали спать и ушли ужинать баней. Мы орали им русским языком, а они только прижимали мускулистые уши и продолжали жрать дальше. Муж встал и набрызгал везде антигрызином. Не помогло. А антиохерин закончился еще на Фросе.