Кошка и Токио

– Потрясающе! – воскликнула девица. – Хочу такое себе на спину!

– Нет. Такое попросту невозможно.

– Я пришла к вам потому, что вас считают лучшим в своем деле. – Она вздохнула. – Видимо, они ошиблись.

– Никто не сможет это выполнить.

– Уверена, что смогу найти кого-то за хорошую плату.

– Вопрос тут не в хорошей плате, дело в степени мастерства. Я один из немногих хориси[4], еще оставшихся в Токио.

– Тогда что же вас останавливает?

– На это потребуется много времени. Может, год, а может – и четыре. – Кентаро снял очки и взмокшими ладонями потер лицо.

– Я располагаю временем.

– И к тому же это будет очень больно. – Он с трудом подавил усмешку.

– Я же вам уже сказала: боль меня не пугает.

– И вам придется лежать передо мной вот на этом столе лицом вниз полностью обнаженной.

– Разумеется. – И она тут же, безо всякого стеснения, принялась расстегивать блузку.

У Кентаро что-то жарко крутанулось в животе, и он поспешно опустил глаза в пол. Помедлив мгновение, поспешил в ванную за детским косметическим маслом. В масле у него определенно не было никакой надобности, однако Кентаро пришло вдруг на ум, что это будет хорошим поводом прикоснуться к ее телу. Тут же ему вспомнился мастер, наставлявший его, когда Кентаро еще только постигал азы ремесла. Старик небось перевернулся бы в гробу, увидев, как он проделывает эту уловку с детским маслом.

Когда он вернулся в кабинет, девица уже лежала, полностью обнаженная, на столе лицом вниз. Кентаро не мог поверить собственным глазам. Ее кожа была совершенством, образцом безупречности! Мышцы поясницы идеально перетекали в ровные округлые ягодицы, от которых упруго расходились крепкие бедра. Приблизившись, Кентаро взволнованно сглотнул.

– Ну что, сейчас мне надо смазать вашу спину маслом.

– Делайте что считаете нужным, – слегка шевельнулась она на столе.

Он выдавил на правую ладонь порцию масла. Бутылка испустила этакий протяжный пукающий звук, за который Кентаро чуть было не извинился, но все же промолчал. Он с щелчком закрыл крышку и принялся втирать масло в кожу девушки. Тело ее засияло под ярким освещением, и недавно полыхнувший в животе у Кентаро жар начал спускаться ниже.

– Итак… Как вас зовут?

– Наоми.

– М-м-м… Наоми… Красивое имя! И что, у вас есть молодой человек?

Девушка слегка откатилась набок, чтобы повернуться лицом к Кентаро, и опять устремила на него прямой взгляд. Глаза ее вспыхнули светло-зеленым. Открылись небольшие груди.

– Послушайте, мистер, давайте без глупостей. Я пришла к вам, чтобы сделать татуировку, и это единственное, что мне от вас требуется. Я уже успела заметить, что вы смотрите у себя на ноутбуке что-то непотребное, и по мне – так на здоровье. Каждому, знаете, свое. Хотя не знаю, как бы отнеслась эта парочка к тому, что вы подглядываете за ними через веб-камеру. Может, об этом вам и стоило бы подумать. Но в отношении меня я не позволю никаких непристойностей. Я плачу вам за услугу, так что будьте профессионалом. Договорились?

Кентаро бессильно взмахнул масляными ладонями:

– Подглядываю? Я? Через веб-камеру? Не понимаю, о чем вы…

– Оставьте эту чушь! Не хочу даже и слышать. – Она снова распласталась на столе. – И кстати, у вас ширинка нараспашку.

Кентаро опустил взгляд на брюки, поспешно застегнулся, после чего приступил к работе.

В своем ремесле Кентаро был великолепен, как никто и никогда. Он мог часами концентрироваться на сверхкропотливом занятии – и обычно клиент просил сделать перерыв прежде, чем сам мастер уставал. Набивая татуировку, он всей душой вкладывался в свое творение, и друзья-художники всегда высоко ценили его произведения.

Наоми приезжала к нему в салон в течение нескольких месяцев – всякий раз, как у нее выпадало свободное время. И Кентаро всегда был рад их встречам. Для Наоми у него имелись особенно тонкие иглы, специально изготовленные лучшим мастером клинков в Асакусе.

Кентаро предстояло изобразить чернилами целый мегаполис – по всей спине, плечам, рукам, ягодицам и бедрам. Начал он с дорог, силуэтов зданий, линий рек, набивая контуры еще до того, как определился с цветами татуировки. Требовалось сперва полностью наметить этот призрачный, похожий на гигантскую ракушку остов Токио и лишь затем, покончив со всеми контурами, начинать затенение деталей и вносить цвет. На создание всей татуировки уйдет пара лет – при условии достаточно регулярных визитов Наоми, в каждый из которых Кентаро предстояло набивать лишь небольшой фрагмент изображения. Существенен был и вопрос о том, сколько боли сможет вынести его клиентка за один сеанс.