Кошка, которая умела плакать…

Малаур никак не отреагировал на эти слова, Фейнлаан тоже пропустил их мимо розовых ушей, а остальные и вовсе ничего не расслышали, ибо патриарх обращался только к решавшим напасть на него, или нет, алаям, словно проник в их замыслы. Но это не смутило ни одного, ни другого. Последовали беззвучные переговоры с Кеаном, Кеарой и Гвелиарин. Сильные, опытные волшебники, все они понимали, что с тем, что питало Селорна, им не совладать. Если они попробуют встать на пути у этого бешеного, чёрного потока, то их, скорее всего, разорвёт на части. Души будут исторгнуты из тел, и кто знает, что окажется сильнее — тел алаит, притягивающий души погибших к Аласаис, их путеводная ниточка, по которой после смерти они попадали к любящей богине, дарующей новую жизнь, или вражье чародейство, сулящее совсем иное, малоприятное будущее… Некоторое время казалось, что ничего не происходит, но затем единым движением вскинули руки все пятеро, словно не были трое из них только что всецело поглощены целительством.

Зал озарила яркая синяя вспышка. Когда она угасла, стало видно, что вокруг алаев, став щитом на пути тьмы, мерцает синяя сфера, слегка сплющенная там, где она касалась потолка, пола или стен. Тишина сменилась оглушительным рёвом — рокотом десятков черных водопадов, которыми обрушивались потоки тьмы, стекая по внешней стороне прозрачной оболочки. Алаи не поняли, что издаёт такой звук, но одно им было ясно: сил их едва хватало, чтобы поддерживать заклинание. Обменявшись краткими фразами, они решили, что необходимо уменьшить размеры изолирующего Селорна поля…

Синяя сфера сжалась. Теперь внутри неё находились только Селорн, Малаур и Фейн. Но и уменьшившись, сапфирное поле уже еле сдерживало прорывающуюся к залу тьму. Она уже обволокла магическую оболочку, скрыв происходящее в ней от глаз остальных алаев.

Они не видели, как совместная атака Фейнлаана и Малаура, обрушившаяся на Селорна, так и не смогла пробить чёрную вращающуюся броню патриарха, но кокон тьмы прогнулся, вдавился внутрь, и эал потерял равновесие. Зато они видели как словно внезапно утратив к их собрату-предателю всякий интерес, мрак начал убираться прочь. Поднявшись к потолку, тьма вытекала из зала, словно чёрный дым через невидимую трубу.

Выждав несколько тягостных мгновений, алаи, оставшиеся за пределами синей оболочки, вновь расширили её до размеров, позволяющих им находиться внутри, благо, тьма более не препятствовала этому. Фейн и Малаур спрыгнули со стола и присоединились к ним. Селорн остался один. Пошатываясь, он прошагал по столу и, не в силах даже спрыгнуть с него, уселся на край и спустил ноги на пол. Он покачнулся, и чтобы не упасть, рухнул в кресло.

Придя в себя, Эйтли, зашипев, рванулась было к ослабевшему врагу…

— Успокойся… — пробормотал Селорн, вяло махнув рукой в сторону Эйтли.

— Всё в порядке, — подхватил Малаур, становясь на пути у девушки, — это был спектакль, фарс. К несчастью, чтобы обмануть врага, пришлось обмануть и вас. Патриарх ан Ал Эменаит просто играл свою роль, Тинойа, — он многозначительно качнул головой.

Расширив глаза, Эйтли вопросительно взглянула на Верховную жрицу.

— Всё было именно так, как он говорит, — подтвердила Гвелиарин, успокаивающе положив руку на плечо Эйтли, которая так и сверлила Селорна взглядом. Девушка немного расслабилась, но попрежнему не сводила с патриарха пристального взора.

— Много месяцев назад он — Хозяин, как он называл себя, — заговорил со мной… Он не может очаровать нас, затуманить наш разум. Возмущение силы пока никто еще не отменял. Но речи его сладки, — прошипел Селорн, — он силён и готов поделится силой с теми, чьи интересы совпадают с его собственными.

Члены Совета молча внимали ему, ловили каждое слово патриарха. А он устало сидел в кресле, сгорбившись, уперев в стол локоть.

— И вот теперь я «предал» его. Но ещё не пришло ему время знать об этом — мой… наш план ещё не до конца осуществлён… — едва слышно проговорил эал. — Но он узнает… рано или поздно… обязательно узнает… и от этого разъярится не на шутку, — некоторое время эал тяжело дышал, переводя дух, — да… чувства ему не чужды. И он уязвим для нас, — сделал вывод Селорн и тут же предостерёг: — Но он умён и силы ему не занимать. Сегодня, пока его сила вливалась в меня, я сумел взглянуть на мир его глазами. Всего на мгновение. Но и за это краткое время мне открылось многое, — тут патриарху стало совсем плохо, в глазах его потемнело, и он долго молчал, собираясь с силами.

— Но кто же он, чего он хочет? — не утерпела Кеара. Она стояла рядом с усевшимся в своё кресло братом, опираясь рукой о стол. Кеара славилась своей выдержкой, но в таких обстоятельствах её поступок не привлёк ничьего внимания.