Кошка, которая умела плакать. Книга 1

– Нет, конечно. В тупике существо окажется, если решит двигаться в направлении, уводящем его от Пути. Выбрав же тропинку, идущую рядом с Путём, оно может быть вполне довольно жизнью. Вот только ему вряд ли удастся испытать то острое, глубочайшее ощущение полнокровности своего бытия, которое хорошо знакомо всем «Путёвым» существам.

– Ослушников не карают?

– Нет, конечно. Их жалеют (ведь они добровольно отказались от собственного счастья) но уважают их выбор.

– И эти… танаи, дети Тиалианны – тоже?

– Танаи – делают вид, – вздохнула Аниаллу. – И выходит у них из лап вон плохо.

– За неимением у змей лап, – вставил Анар.

– Да. Тут мы с ними расходимся. Танаи недолюбливают «добровольно неПутёвых» существ. Ведь те, не желая идти по своему Пути, вредят не только себе, но и всем тем, чьи судьбы на их Путь «завязаны». А так как все наши Пути переплетены между собой… В общем, танаи считают такое существо злостным вредителем. «Путёвый» поступок, в их понимании, каким бы он ни был – это добро, «неПутёвый» – несомненное зло.

– А сама ты как думаешь?

– Я… я где-то посередине. Я не могу мыслить ни так широко, как высшие танаи, ни так узко, как некоторые из моих соплеменников. Мне не дано в полной мере постичь, какой вред «неПутёвые» наносят Бесконечному, но я ясно вижу, насколько тяжело живётся близким большинства из этих добровольных страдальцев. Я даже не говорю сейчас о противниках самой идеи Пути – тех, кто, борясь за право иметь собственное мнение (которое у них якобы пытается отобрать Тиана), как раз и теряют свою личность, так как всё их существование превращается в один большой протест. Я говорю о тех, кто принёс себя в жертву какой-то высшей цели. Мы часто оправдываем надругательства над собой тем, что делаем это ради счастья и спокойствия своих близких, не задумываясь о том, каково им жить рядом с разнесчастным обладателем придушенной души…

Помню, помощница нашего посла в человеческом городе Элидан всё поражалась, глядя на одну такую мученицу за идею.

Некий мелкий элиданский аристократ вернулся из миссионерской поездки по дальним мирам с юной супругой, которую спас от банды разбойников-людоедов – свирепых, иглокожих и кошкоглазых.

Анар расхохотался.

– Красиво? Красиво, как в романе, – продолжала Аниаллу. – Беда в том, что за первым томом этого романа, закончившимся пышной свадебной церемонией, последовал второй, и он уже мало походил на лёгкое развлекательное чтиво. Наши герои жили долго, но отнюдь не счастливо – как, увы, и все прочие бедняги, не удосужившиеся разобраться в природе души тех, кого они решили взять в супруги. Спасённая «принцесса», назовём её Т., была натурой пылкой, романтической, она жаждала приключений, чудес и всевозможных… сладких страстей. В своём женихе она видела героя-освободителя – того, кто вырвет её из опостылевшей глуши и распахнёт перед нею двери в эту взрослую сказку.

– А он, надо понимать, надежд не оправдал.

– Нет. По природе своей он был большим домоседом. Эта маленькая история с «иглокожими и кошкоглазыми» полностью удовлетворила его более чем скромную потребность в острых ощущениях. Отметившись на героическом поприще, как и положено всякому благородному молодому человеку, он с чистой совестью удалился от городской суеты в своё загородное поместье – гонять чаи с соседями, воспитывать детишек, обучать арендаторов выращивать капусту и отращивать уютное брюшко. В результате его жена почувствовала себя так, будто её обокрали.

– Бесконечная, уютная, ватная скука, – со знанием дела прокомментировал Анар.

– Именно, – вздохнула Аниаллу.

– И что, в округе не было совсем никаких… развлечений? – выразительно подёргал бровью алай.

– Были, конечно. Но Т. была особой порядочной, ей даже в голову не пришло расплачиваться за собственную ошибку спокойствием и добрым именем своего мужа. Она решительно пресекала все ухаживания и пыталась проникнуться прелестью бесцельных прогулок по лугам, вышивания крестом и воскресных игр в лото с соседками. Но, разумеется, перекроить свою душу она не смогла. Вся её натура восставала против этого.

Супругу Т. приходилось ничуть не слаще. Она была так же мало способна сделать его счастливым, как и он её. Ни о какой общности интересов, сходстве характеров и духовной близости здесь и речи не могло идти. И хотя формально упрекнуть нашу героиню ему было не в чем, видеть её потухшие глаза, чувствовать неискренность в каждом её слове и жесте ему было совсем не в радость. Он день за днём досадовал на своё легкомыслие, но сделанного уже было не изменить. Хорошо хоть Веиндор не послал им детей…

– Не понимаю, что же тогда держало их вместе?

– Вот тут мы и добрались до самого интересного. Элиданская мораль осуждает разводы. Супружеские клятвы святы. За семью нужно бороться до последнего. Если ты не можешь ужиться с супругом, значит, кто-то из вас погряз в грехе, и тебе надо либо исправляться самому, либо вразумлять свою заблудшую половину.

– По-моему, это бред какой-то. Зачем выстраивать такую сложную систему вокруг того, что двое просто не сошлись характерами?