Кошка, которая умела плакать. Книга 1

– Единственное, в чём, как мне кажется, ошиблись наши наэй, создавая тебя, так это в том, что они дали тебе тело чистокровной алайки. Думаю, во многом из-за него ты пытаешься подойти к себе и ко всему, что с тобой происходит, с алайской меркой и часто разочаровываешься. Твоё окружение тоже чисто алайское, и оно постоянно подливает масла в огонь, отрицая, что твоя душа по природе своей танаеалайская, что существование такой души в принципе возможно. Всё это не даёт тебе почувствовать, что, несомненно, не только в твоём духе, но и в твоей душе есть частица мудрой, благородной Змеи.

– Ты так уверенно говоришь… Ты видишь это?

– Нет. Ты же знаешь, я не силён в таких штуках. Но у меня перед глазами есть живой пример – твоя сестрица Эталианна, тоже тал сианай и при этом вполне довольная жизнью. Если бы дух Змеи был чужд её душе, она вряд ли бы имела такой цветущий вид, верно?

– Не знаю, Ирсон. Мне кажется, что, хотя так и не должно быть, наши с ней души очень разные. Голос Тиалианны, звучащий в её сознании, никогда не замолкает. Да и её «влюблённость» в своих подопечных имеет иную, более танайскую, природу. Эталианна – она скорее танайка, чем алайка, вот дух Змеи и прижился в её душе. Кажется, всё алайское в ней существует лишь для того, чтобы помогать ей лучше выполнять работу: воодушевлять существ и так далее. Но со мной всё не так. Я всё-таки кошка. И мне, уж извини, Ирсон, от духа Змеи толку в хозяйстве мало. Я бы с удовольствием избавилась от него.

– Отказываться от части себя – это не выход, Алу, – настаивал на своём Ирсон. – Пусть Тиалианна и не позволяет тебе оставаться «чистокровной алайкой» во время исполнения очередной миссии, пусть даже твои страдания являются частью этой работы. Но ничто не мешает тебе наверстать упущенное в перерывах между заданиями. Тебе просто нужно научиться быстро скидывать змеиную шкурку и становиться кошкой.

– Я бы рада, Ирс, но они не хотят жить мирно. Дух Змеи душит мой дух Кошки…

– А я думаю, что, если бы кое-кто не накручивал тебя постоянно, всё устроилось бы наилучшим образом. Ты смогла бы успокоиться, посмотреть на ситуацию трезво и найти… противовес – отыскать в жизни что-нибудь настолько интересное твоей алайской половине, что оно не позволило бы танайской части слишком часто брать верх, нарушать баланс в твоей душе.

– Для этого я и пошла в Ар-Диреллейт… Но даже там мне не удалось спрятаться от эльфов [6] и неприятностей. Ладно, Ирсон, – Алу вдруг шлёпнула по столу замшевыми перчатками и спрыгнула с табурета, – мне надо убегать. Спасибо за добрые слова.

Она сняла с шеи цепочку с драгоценным кулоном и, мимолётно улыбнувшись, бросила её в стакан Ирсона. Растерявшийся танай молча смотрел, как длинная цепочка медленно оседает на дно бокала сквозь вязкую жидкость напитка. Наконец он поднял глаза и, увидев, что Аниаллу уже успела бесшумно дойти до двери, громко крикнул ей: «Почему?»

– Потому что ты единственный, кто понимает, что и мне может быть плохо, что я кошка, которая умеет плакать. Надеюсь, он тебе пригодится, – ответила Аниаллу и скрылась за дверью.

2. Кошка на дереве

Живёт как кот в Бриаэлларе!

Энхиаргская поговорка

Аниаллу и сама не до конца понимала, почему так поспешно сбежала из «Логова Змея». Как и всегда, после разговора с Ирсоном ей стало заметно легче. Но на этот раз всё было… как-то иначе. Обычно целительное действие на её душевные раны оказывали слова таная, но сегодня сил ей придала собственная настойчивость, та твёрдость, с которой она отстаивала своё право быть кошкой Аласаис. И Алу было страшно упустить это, с таким трудом ухваченное за хвост, состояние души.

Её внутренние Змея и Кошка воевали уже целую вечность, но ни та ни другая не могли одержать победу. Обе они страдали в этой битве, слабели от неё, а значит – лишалась сил и покоя сама сианай. Это не давало ей возможности остановиться и хорошенько обдумать, как выбраться из мучительной ситуации. Она чувствовала – нужно затаиться, выждать и за это время, обдумав всё с предельной холодностью, найти способ побороть навязанное ей второе «я».

Идея насчёт «противовеса», которую высказал сегодня Ирсон, пришла Аниаллу в голову уже довольно давно. Вот только в её интерпретации «противовес» превращался в «якорь». Ей было мало просто уравновесить влияние Кошки и Змеи на свою жизнь, свою душу. Она задалась целью вовсе избавиться от последней, прочно закрепившись в своей «алайской бухте».