Кошка на раскаленной крыше

МАРГАРЕТ: По крайней мере в твоем присутствие. (Мелодично смеется.)

БОЛЬШАЯ МА: Брик!

МАРГАРЕТ: Он все еще на балконе. Я его приведу, и мы сможем поговорить.

БОЛЬШАЯ МА (беспокойно): Что это за таинственный разговор такой? (Неловкая пауза. Она переводит взгляд с лица на лицо, слегка икает, бормочет извинения. Открывает веер, подвешенный на тесемке вокруг шеи, черный кружевной веер, идущий к ее черному кружевному платью, и нетерпеливо обмахивается, тревожно глядя на присутствующих, пока Маргарет зовет Брика, распевающего на балконе.) Не понимаю, что случилось, почему у вас такие вытянутые лица? Ну-ка, Гупер, открой дверь в залу, впусти немного воздуха.

МЕЙ: Мне кажется, Большая Ма, что лучше бы дверь не открывать, пока мы не поговорим.

БОЛЬШАЯ МА: Преподобный Тукер, может быть, вы откроете дверь?

СВЯЩЕННИК ТУКЕР: Конечно, Большая Мама.

МЕЙ: Мне просто кажется, что Большому Па лучше бы не знать о нашем разговоре.

БОЛЬШАЯ МА: Ну и сказала! Да если Большой Па захочет, он все услышит, что говорится в его доме!

ГУПЕР: Да не в этом дело.

Мэй сильно толкает его в бок, чтобы он замолчал. Он яростно смотрит на нее, в то время как она делает перед ним круги, словно какая-то неуклюжая балерина, подняв тощие руки над головой, звеня браслетами и восклицая.

МЕЙ: Ветерок! Ветерок!

СВЯЩЕННИК ТУКЕР: У вас, пожалуй, самый прохладный дом в Дельте. А вы знаете, что вдова Холси Бэнкса поставила в память о муже кондиционер и в церковь, и в дом священника во Фрайорс Пойнте?

Общий разговор возобновляется. Каждый болтает так, что сцена производит впечатление большой клетки с непрестанно щебечущими птицами.

ГУПЕР: Жаль, что никто не позаботился о вашей церкви, преподобный Тукер. Вы, должно быть, потом обливаетесь, стоя за кафедрой по воскресеньям.

СВЯЩЕННИК ТУКЕР: Да, одеяния хоть выжимай.

МЕЙ (в то же самое время, обращаясь к доктору Бау): Как вы думаете, доктор, инъекции витамина В-12 действительно так хороши?

ДОКТОР БАУ: Если вам нравится колоться, то чем именно, совершенно неважно.

БОЛЬШАЯ МА (у двери на галерею): Мэгги, Мэгги, где вы там с Бриком?

МЕЙ (неожиданно громко, так что все замолчали): У меня странное чувство! Очень странное чувство!

БОЛЬШАЯ МА (оборачиваясь): Что за чувство?

МЕЙ: Мне кажется, Брик что-то не то сказал Большому Па.

БОЛЬШАЯ МА: Что же он мог сказать ему «не то»?

ГУПЕР: Дело в том…

МЕЙ: Да подожди ты!

Она бросается к Большой Маме, гладит ее и целует. Та нетерпеливо ее отталкивает, а в это время образовавшеюся паузу заполняет голос преподобного Тукера.

СВЯЩЕННИК ТУКЕР: Да, в прошлое воскресенье золото на моей ризе превратилось в багрянец…

ГУПЕР: Вы, должно быть, про адское пламя говорили в своей проповеди?

Он похохатывает над своей шуткой, но преподобному Тукеру не очень весело. В это время Большая Мама подходит к доктору Бау и обращается к нему.

БОЛЬШАЯ МА (ее задыхающийся голос поднимается над всеми другими): В мое время пьяниц лечили по методу Келли. А сейчас, я слышала, принимают какие-то таблетки. Но Брику совершенно ничего не требуется. (Появляется Брик, Маргарет за ним. Большая Мама не замечает его появления.) Просто он не смог пережить смерть Скиппера. Вы же помните, как умер этот бедняга. Ему всадили огромную дозу вамбутала дома, потом вызвали «скорую помощь», в больнице ввели еще одну дозу, и все это вместе, да еще и алкоголь, которым он прямо-таки пропитался за долгое время, – сердце не выдержало… Я так боюсь всяких уколов! И что это за манера – колоться! По мне уже лучше нож, чем шприцы. Сколько народу погубили этими уколами… (Резко замолкает и оборачивается.) А! Вот и Брик! Мальчик мой драгоценный! (Протягивая руки, направляется к Брику с коротким, громким придыханием. Оно комично, и трогательно одновременно.)