Кошка. Сказка об освобождении фемининности

Из этнологии нам известно, что во всех примитивных цивилизациях растения и животные, служащие основной пищей племени, являются божественными. Их считают священными. Для племени эскимо богом является олень карибу, для фермеров — пшеничное зерно и т. п. Я знала это, но никогда не ощущала, пока однажды, еще будучи молодой и бедной, не отправилась в длительный переход через горы, ночуя в стогах сена, омываясь в холодных горных реках и питаясь только раз в день, чтобы сэкономить деньги. К вечеру третьего дня перехода я была так голодна и несчастна, что решилась зайти в гостиницу и заказать тарелку спагетти. Мы были вместе с несколькими друзьями. А затем я потеряла сознание. Оно полностью отключилось, а когда позже я пришла в себя, у меня появилось ощущение тепла и экстаза. Когда мне удалось приоткрыть глаза, окружающие посмотрели на меня и сказали: «Да уж» — потому что я поедала спагетти, как животное, абсолютно бессознательно и совершенно забыв обо всем. Я очнулась, словно ото сна, ощутила, как по моему телу расходится тепло от съеденной пищи, и почувствовала: «Теперь я живу. Я умерла, а теперь снова ожила».

Могу сказать, что это ощущение я помню до сих пор. Событие действительно было похоже на ритуал смерти и возрождения, и с тех пор я знаю, что значит быть голодной и ощущать бога, который возвращает тебя к жизни, позволяя себя съесть. Примитивные племена всегда живут на грани голода, ощущая смерть всем своим существом, когда наступает голодное время. Человек чувствует, что становится настолько слабым, что больше не может передвигать ноги. А затем, когда внезапно в него проникает такой мощный жизненный поток, он чувствует, что бог вернул его к жизни. Я могла поклониться тем спагетти или тому богу зерна, из которого они сделаны. Я могу поклониться ему сейчас. Это жизнь. Это мистерия жизни. И это помогло мне понять фразу, которую однажды сказал Юнг: «Фрейд был не прав. Я не верю в то, что секс — основная потребность и основное влечение человечества. Основной потребностью является утоление голода. Голод — это проблема номер один, а сексуальное влечение появляется лишь тогда, когда удовлетворено чувство голода».

На третий день королева — в сказке госпожа кошка теперь называется королевой — приказывает своим слугам привести юного героя в большой зал, где все отделано чистым золотом. Вся мебель тоже из чистого золота. Рядом с юношей появились десять рук, которые принесли ему одежду, тоже украшенную золотом. Они одели королевича, и когда он вошел в зал, не меньше сотни котов и кошек играли на музыкальных инструментах и пели. Юношу посадили на трон из чистого золота, и он подумал: «Я совершенно не знаю, кто правит в этом замке». Но вдруг он заметил маленькую красивую кошечку, лежавшую в золотой корзине. Кошачья королева ублажала юношу, пока не наступила полночь, а затем после празднества она выпрыгнула из своей корзины и сказала: «С этого времени я больше не правлю замком. Отныне вами будет управлять этот юноша». И все коты и кошки подошли к нему, поцеловали у него руку и приветствовали как своего правителя.

С этого эпизода в сказке появляется важный мотив кошки, и теперь нам следует сосредоточить свое внимание на золотой корзине. Это мандала, символ Самости — свидетельство того, что кошка символизирует единство Самости и Анимы. В своем труде «Психология и алхимия» Юнг приводит примеры сновидений с фигурой Анимы, у которой голова сияет, как солнце. И там же он поясняет, что на этой стадии Анима и Самость взаимосвязаны и представляют собой единое целое.[48] Следовательно, и в данном случае у нас есть символ, который объединяет знак Самости, целостности, с высшей формой развития Анимы, если рассматривать его с точки зрения мужской психологии. Если же его рассматривать с точки зрения женской психологии, он означает, что женские черты кошки, присущие фемининпости, являются подлинными характерными чертами целостности. У Девы Марии не было такой корзины, а у кошки она есть. По существу, кошка символизирует потенциальную целостность и в связи с этим она обладает таким величием, которое несоизмеримо ни с чем.