Кошка Стёжка

Стёжка прекрасно знала эту женщину. Ещё бы ей не знать! Ведь однажды зимним вечером, она и создала её, сшила из лоскутков. Стёжка помнила даже те времена, когда кудри ее создательницы были чёрным черны. Ах, когда как было давно! И как же это было чудно, когда она втыкала в эти кудри красную розу, брала на руки маленького сына и пела… Она пела и кружилась по двору, и отбивала голыми пятками чечётку на горячем от солнца крыльце. И ее маленький сын тот час переставал плакать и начинал звонко смеяться.

Как же это было давно…

Стёжка и не заметила, как они оказались за столом, в беседке.

— Я сейчас вас пирожочками угощу! — крикнула тётя Маша и ушла в летнюю кухню. После чего вернулась с целым тазиком золотистых, ещё теплых пирожков. — Вот только сегодня утречком испекла.

Тут тётя Маша, наконец, обратила внимание на Стёжку:

— Ой, а откуда у тебя эта кошка, Сонечка? Я знаю её! Это ведь Стёжка! Я ее подарила девочке какой-то. Так уж она плакала, просила…

Соня прижала Стёжку к себе и тихо сказала:

— Я ее на улице нашла. На дороге.

Тётя Маша, улыбаясь, протянула Соне пирожок:

— Кушай, дитё! Не переживай! Не заберу я Стёжку. Что ты! Она теперь твоя!

Тётя Маша суетилась и звенела чайными чашками. Потом принесла несколько фотографий.

— Я вам сейчас внучка своего покажу! Солнышко наше долгожданное!

И все принялись рассматривать внучка.

Стёжка смотрела на карапуза, а карапуз смотрел на Стёжку. Розовощёкий, в солнечных ползунках, среди кучи игрушек. И тут Стёжка ахнула — в этой пёстрой куче она увидела и куклу Эльфину, и Крысу Большие Уши и зайцев-близнецов!

Вдруг под столом кто-то чихнул. И снова. Потом закашлял. Стёжка насторожилась и поняла, что эти звуки слышит только она. Кто-то определено кряхтел под столом и, кажется, Стёжка даже могла предположить, кто бы это мог быть.

Она аккуратно приподняла скатерть:

— Ерофей Парамоныч, это вы?

— Кхе-кхе!

Стёжка незаметно скользнула вниз под стол. Там, в тени, у деревянной ножки сидел Ерофей Парамоныч — местный домовой.

— Я знал, что ты придёшь! — сказал он низким стариковским голосом. Из-под косматых бровей светились, как маленькие угольки его глаза.

— Мне бы ваши способности, Ерофей Парамоныч, — вздохнула Стёжка. — Я уж думала и не увижу вас больше. Так значит наши все… теперь в другом доме?

— Да ты не переживай за них. Там их не обидят. А потом, глядишь, с кем может и свидишься… И у тебя, и у них теперь большое важное дело! Шутка ли — человека воспитать! Ты, это… Если что — к дремушкам обращайся, весточку там передать… Они шныряют туда-сюда, везде бывают. Мне вот намедни одна травок лечебных с Волшебного поля принесла, и про тебя рассказала — видела, мол, Стёжку. Ты обращайся к ним…

— Хорошо, Ерофей Парамоныч, спасибо а как звать-то их, как найти?

Домовой фыркнул.

— Они сами тебя найдут. Ты только подумай про них, как засыпать будешь. И не спеши! Основательно думай! И вот ещё… Вот, возьми! — Ерофей Парамоныч протянул Стёжке горстку каких-то семян. — Как будешь их звать — семечко в кулаке зажми, крепко-крепко!

Тут под столом появилась маленькая собачья голова и зарычала. А потом и звонко залаяла. За собачьей головой появилась испуганная Соня. Стежка едва успела сунуть семена в свой ватный бок, прежде чем оказаться на руках у Сони.

— Вот ты где! Ма-ам! Я её нашла! Теперь я знаю кто ты! Ты — Стёжка! Кошка из лоскутков! Моя кошка из лоскутков!

Соня бежала по расколотому временем асфальту к скрипучей голубой калитке — там ждала ее мама.

— Нам пора. До свидания, тёть Маша!

— До свидания, мои милые! Приходите в гости!

…Всю дорогу домой Стёжка думала о том, случайно ли попало к ним это чужое письмо или нет? Но эта загадка так и осталась неразгаданной.