Кошка в сапожках и маркиз Людоед

- Снимите комнату у Дайаны Миттеран, - отрезал милорд Огрест. – Вы же с ней очень подружились, как я вижу? Или наймётесь в помощницы к аптекарю. Он будет безумно рад. В любом случае, вы меня поняли – больше я не потерплю никаких сборищ у себя дома. Никаких!

Он помчался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и я только лишь успела крикнуть напоследок:

- Но тортик-то разрешите вам принести?

Я уже не могла видеть маркграфа, но услышала его голос. Что было сказано, не разобрала, но это очень походило на «к чёрту ваш тортик».

- Опять всё не слава Богу, - в сердцах пробормотала я и тут заметила Марлен, которая притаилась за цветочным горшком, выглядывая через балюстраду.

Пришлось быстренько подняться и успокоить девочку, которая дрожала, как осиновый листок.

- Ты испугалась, малышка? – засмеялась я, уводя её в спальню. – Ничего страшного, мы с твоим дядюшкой просто мирно беседовали.

Марлен хранила молчание, пока мы не зашли в комнату, и я не закрыла двери, а потом посмотрела на меня с недетской серьёзностью и спросила:

- Он не хочет жениться?

- Похоже, ему никто не нравится, - нехотя призналась я.

Разговаривать с ребёнком на такие темы было странно, но Марлен несколько раз кивнула, как будто уясняя что-то для себя.

- Не бери в голову, - я махнула рукой, изображая беззаботность. – Рано или поздно какая-нибудь милашка вскружит ему голову, и ты не узнаешь своего дядю – станет приветливым и ласковым, как домашний котик. Давай-ка почитаем что-нибудь. Как насчёт Рождественских сказок?

Я взяла со стола книгу, но Марлен села в кресло, сложив руки на коленях и глядя в пол.

- Да не расстраивайся ты так, - попробовала я отвлечь её.

Но девочка только покачала головой и вдруг сказала:

- Он не женится. Он до сих пор любит мою маму.

[1] Дискант – самый высокий певческий голос, обычно – детский.

[2] Фальцет – «ложный голос», именно фальцетом в мужских оперных партиях исполняются фразы в партиях, где мужские персонажи имитируют женский голос.

Глава 13. Тени прошлого

- Думаете, месье маркиз очень любил леди Юджени? – спросила я у Лоис, когда Марлен после обеда отдыхала в своей комнате, а мы с кухаркой в четыре руки перемывали посуду, оставшуюся от утреннего чаепития.

- Ну-у… - протянула Лоис, насухо вытирая белоснежные блюдца с нарисованными нежно-розовыми яблоневыми цветами, - он очень переживал после смерти брата и невестки. Я бы сказала, был убит горем. Но со временем успокоился – ему ведь надо было заботиться о Марлен. Когда младенец в доме, тут некогда лить слёзы.

Нет, она говорила решительно не то, о чём мне хотелось узнать. И я предприняла новую попытку.

- Думаете, месье маркиз любил леди Юджени и после того, как она вышла замуж за его брата? – я старалась сделать рассеянный вид, ополаскивая чашки, чтобы Лоис не подумала, что меня очень уж интересует этот вопрос.

- Ну-у… - опять протянула Лоис. - Вы такие вопросы задаёте, барышня. Не знаю, что ответить. К другому ведь в голову и сердце не залезешь, верно?

Верно, верно, дорогая Лоис! Но свои соображения-то можно высказать!

- Она была красивая? – теперь я тоже взяла полотенце и принялась вытирать вымытые чашки. – Леди Юджени.

- Миленькая, - согласилась кухарка, морща лоб – так старательно она вспоминала события семилетней давности. – Такая… как птичка. Лёгкая, звонкая. Приятная барышня. Но я мало её знала, честно говоря. Тогда мы с мужем не работали у милорда, а леди Юджени – она ведь жила в замке.

- В замке? – удивилась я. – Почему? Она здесь работала?

- Бог с вами! – хмыкнула Лоис. – Работала… Нет, конечно. Она жила здесь. Леди Юджени приходилась какой-то там десятиюродной сестрой Огрестам, осталась сиротой, вот и приехала сюда. Да, она была красивая. И весёлая, всё время смеялась. У нас многие юноши были в неё влюблены, но все понимали, что она должна стать женой милорда. Это господин Лиленбрук устроил… Помолвку и всё такое, - она замолчала и принялась составлять чистую посуду в корзинки, перекладывая сеном, чтобы не побилась.

- Значит, их брак хотел устроить господин Савё, - задумчиво сказала я. – Какой заботливый.

- Он тогда был опекуном леди Юджени, - пояснила Лоис, закрывая корзины и перетягивая их верёвочкой. – А ещё раньше он был опекуном милорда. Понятно, что он хотел позаботиться о них. Хотел, как лучше, но сердцу не прикажешь, - она вздохнула. – Вот такая она – любовь. С обманом, со смертью. Но они умерли в один день, бедняжки – леди Юджени и лорд Шарль. Наверное, сейчас они вместе на небесах.

- А где их похоронили? – я взяла одну из корзин, чтобы помочь Лоис отнести посуду обратно – на полки в кладовую, где праздничный сервиз пылился много лет до этого и собирался пылиться дальше.

- В семейном склепе, где же ещё, - Лоис пожала плечами. – Там лежат все Огресты – за замком, возле скал.

- Милорд часто туда ходит? – продолжала я расспросы.

- Да не скажу, чтобы часто, - Лоис захлопала глазами, и было видно, что она никогда не задумывалась об этом. – Как все, наверное. Раз в год, в день поминовения.

- Поминальные службы заказывает?