Кошка Зимы

Откуда такие картинки в голове ? Там должно быть только то, как бы мне этого урода Зиму засадить. Но реально как? Что за безумие в моем больном сознании? Нормальные женщины подобного хотеть не могут. Что за разруха случилась с моим разумом? Как это исправить? С таким надо бороться неистово, ибо во что в итоге превращусь? В чокнутую подстилку, угождающую чужим низменным хотелкам? Не будет этого.

Утром Кира дома так и не обнаружилось. Ну и где тебя носит, брат?

Было сильное желание никуда не выходить. Еще и окна наглухо занавесить.

Еще и лечь, с головой укрыться и тихо скулить, оплакивая судьбу свою горемычную.

Нет, ну за что? Ясное дело, что мы с Киром сидели вроде как на шее у матери.

Условно. Я-то в курсе, что отец оставил нам более чем достаточно денег. Их и на учебу мою и Киру хватить должно было, и на прожить, чтобы не морочиться, на что есть-пить-жить. Но все, халява кончилась, благодаря маминому окучивателю средства семьи отныне недоступны. Папа, знал бы ты.

Но тебя больше нет. А мне, хочешь не хочешь, надо искать работу. Что-то на объявление о репетиторстве на дому по классу фортепьяно пока ни единого звонка. Видно, никому не сдалась музыка, если людям кушать не на что.

***

– Так, вы, – хозяин заведения, крупный такой мужик в спортивном дорогом костюме и кучей перстней на толстых пальцах, ткнул на четырех почти одинаковых обесцвеченных блондинок, выстроившихся справа от меня, – приняты. Ты, кучеряшка, свободна!

– Что? Почему? – опешила я, а девицы, одарив меня презрительными усмешками, уцокали из кабинета. – Вы же даже не посмо…

– Таким, как ты, тут делать нечего, – отмахнулся он, глядя при этом так, что меня всю передернуло. – Один гемор будет и жалобы от посетителей.

– С чего вы взяли?

– Я что, слепой? У тебя же на лбу написано – хорошая девочка. Тебя если клиент за жопу прихватит, ты рыдать кинешься или в обморок хлопнешься в лучшем случае. В худшем еще и драться кинешься. А мне это надо?

– Но почему кто-то должен меня… трогать? В объявлении речь шла о танцах, ничего такого…

– Ты совсем наивная, что ли? Я этим, – он ткнул пальцем с массивным перстнем вслед скрывшимся девицам, – по-твоему, за то, что они чисто вихляться будут на сцене, платить столько собираюсь? Блондя, тут у нас весь спектр услуг, любая прихоть клиента, если он башляет. Поняла?

– Но ведь это… это проституция! – сжав кулаки, выпалила ему.

– Это способ для сговорчивых смазливых девах безбедно жить и зарабатывать нехило в наши поганые времена под надежной крышей. А ты же явно не из таких, да?

Он резко встал и подошел ко мне. Схватил пальцами за подбородок и поднял лицо. Ухмыльнулся неприятно, и я отшатнулась.

– Слышь, как там тебя, блондя? Натуральная же, да?

– Что? – обалдела я.

– Натуральная, видно же. Хочешь, я тебя себе чисто возьму, а?

– Вы в своем уме? – Я стала пятиться к двери, проклиная уже вообще идею прийти сюда.

– Да ты не ссы, я нежный. Девочкам таким кто ж грубить будет. – Он наступал, пугая меня окончательно. – Хату сниму, обувать-одевать буду, как куклу. Цацки там, тачку куплю. Здесь, в клубешнике у меня, каждый день тусить сможешь. В шоколаде будешь. Но только чтобы про других баб мне рот не раскрывала даже, и на сторону только глянешь – убью.

– Не нужно мне ничего такого! – выкрикнула, кидаясь к двери. – Мне нужна нормальная работа.

Выскочила в коридор и понеслась прочь.

– Да кто тебя такую сейчас возьмет куда, если тебя на х*ю повертеть нельзя даже! – неслось вслед. – Дворы вон только мести и сортиры мыть. Ишь, принцесса, бля!

Домой я пошла пешком, стремясь хоть долгой ходьбой распустить тугой слезливый узел в груди. Это было уже третье место, куда я пыталась пристроиться на работу сегодня. Первым был вполне себе приличный ресторан, где мне отказали без объяснения причин после того, как я грозно глянула на скользкого какого-то администратора, что, не скрываясь, попытался заглянуть в декольте моей блузки. Потом провонявшее старым жиром кафе. Меня там хозяйка развернула чуть не с порога, разок окинув почему-то злым взглядом с головы до ног. Теперь это.

Я устала. Мне было обидно. Я жутко хотела есть. А дома ничего готового. Даже если Кир и появился, то мечтать о том, что он хоть макароны сварит – из области фантастики. И я злилась. Чем дальше, тем больше. Потому что внутри все еще ощущала легкую болезненность от того, что там побывал мерзавец. Насильник. И эта проклятая болезненность нравилась моему телу, судя по мягким потягиваниям интимных мышц, стоило хоть чуть-чуть перестать себя жестко контролировать. Телу было совершенно плевать на моральные терзания разума. На то, что подобное удовольствие – чистой воды унижение.

– Варь! – Проклятый виновник моего раздрая заступил мне дорогу на подходе к подъезду. – Только орать не начинай сразу, а. И не беги, дай хоть слово нормально сказать.