Кошки

— Эй вы, прочь с дороги, низкий сброд! — кричит печоночник и размахивает своим жезлом, очищая дорогу для серой кошечки с голубыми глазами и белым носом. На ее долю выпадает необычайно крупная порция, ибо Сам разумно делит доходы пополам, и трущобная киска удаляется со своим обедом под кров большого здания, сделавшегося ее официальным жилищем. Ее четвертая жизнь дала ей счастье, о котором она и не мечтала; теперь же счастье так и лезет к ней. Сомнительно, чтобы путешествия способствовали развитию ее ума, но она хорошо знала, чего хочет, и получила то, чего хотела. Честолюбивая мечта все ее жизни также осуществилась, ибо ей удалось поймать не одного воробья, а двух, в то время как они сцепились в смертельной борьбе на мостовой.

Нет оснований предполагать, что ей когда-либо удалось завладеть еще крысой; но негр подбирает дохлых, где только может, и выставляет их на показ в обеспечение ее пенсии. Покойница оставляется в сенях до прихода домовладельца, а затем с извинением торопливо выбрасывается вон.

— Чтоб ее, эту кошку, сэр… Это аналостанская кровь, сэр, чистая гроза для крыс.

За это время у нее несколько раз бывали котята. Негр решил, что желтый кот — отец некоторых из них, и негр без сомнения, прав.

Он продавал ее несчетное количество раз со спокойной совестью, хорошо зная, что возвращение «Королевской Аналостанки» домой — вопрос лишь нескольких дней. Она отделалась от своей антипатии к подъемной машине и даже приучилась подниматься и спускаться по ней. Негр упорно утверждал, что в один прекрасный день, когда кошка услышала зов печеночника, находясь на верхнем этаже, она ухитрилась нажать электрическую кнопку машины, чтобы спуститься вниз.

Шерсть ее попрежнему шелковиста и прекрасна. Она не только числится в рядах кошачьей аристократии, но выделяется в ней, как избраннейшая пенсионерка. Печеночник положительно почтителен к ней. Даже вскормленная на сливках и цыплятах кошка хозяина ломбарда не занимает такого положения, как «Королевская Аналостанка». Но, несмотря на все благополучие ее общественного положения, королевское звание и поддельный аттестат, она бывает больше всего счастлива тогда, когда ей удается улизнуть в сумерки и порыскать по задворкам, ибо в душе она остается и всегда останется бродячей трущобной кошкой.

ДИКАЯ КОШКА

Рассказ А. Калинина

I

Старому мельнику, грузину Бежану, не спалось. Лежа на длинной деревянной тахте[2], он давно уже ворочался с боку на бок, — беспокойные мысли роились в голове и прогоняли сон. До слуха явственно долетали ритмические, чередующиеся с большой правильностью звуки колеса миниатюрной водяной мельницы, или «колотовки».

Колотовка работала без устали, приводимая в движение стремительной струей падающей с обрыва воды.

Бежан думал о том, что скажут ему сегодня мужики, когда приедут за мукой.

— Будут браниться, — рассуждал мельник, — а ведь того не поймут, что колотовка пол-дня не работала — стояла… А тут из деревни явится сын, попросит мучицы. Бедный он, да ведь и мне же надо как-нибудь жить на свете — у самого нет лишнего куска… Эх…

И старик поднялся. Заглянув в крошечное окошечко своей избушки, он увидал, что приближается утро.

Полупрозрачная пелена тумана ползла вверх — и выступали горы, блистая своей девственной красотой. В воздухе стояла чуткая тишина, и только резкие звуки колотовки грубо нарушали сладкий покой наступавшего утра.

Бежал открыл низенькие двери и вышел.

Двадцатый год он приблизительно в одно и то же время выходил из этой избушки, направляясь к своей кормилице — колотовке. Отрезанный от родной деревни, отстоящей на пять верст, жил одиноко старый Бежан, жил в надежде, что и умрет спокойно здесь же.

Выйдя на свежий предутренний воздух, старик заметил, что скрытая горами заря разгорается.

— Еще немного-немного, и вспыхнет яркое солнышко, — сказал про себя Бежан.

Бодрой походкой направился он к мельнице, открыл запертые на замок двери, по привычке заглянул в постав, взял щепотку муки на зуб. Потом тщательно осмотрел все предметы, лежавшие на полочке, и вновь запер двери.

Было уже светло.

Старик вспомнил вдруг, что ему что-то нужно сделать, и направился к опушке большого леса. Среди множества самых разнородных деревьев возвышался кряжистый старый дуб. К нему подошел старик и через небольшое отверстие в стволе заглянул внутрь. Глубокий мрак наполнял дупло дерева, и несколько минут старые глаза Бежана не видели ничего, кроме фосфорического блеска знакомых ему глаз.

Наконец, когда мрак рассеялся, Бежан увидел серую фигуру дикой кошки, сладко растянувшейся в гнезде. Пара котят прикурнули к матери и спали безмятежным сном.