Кошки бродят по ночам

– Давайте внесем ясность в нашу беседу, – сказала она. – Я смогу помочь вам в том случае, если вы поможете мне. Я – детектив. Я обследовала почву. Я знаю большую часть ответов. Я говорю о том, что вас ужаснуло. Для меня это всё обычная работа. Теперь либо продолжайте говорить, либо храните молчание. Если вы решитесь рассказать, я тоже расскажу. Если предпочтете молчать, то я позвоню в управление полиции.

– Вы не оставили мне никакой возможности выбора, – нервно рассмеялась миссис Корниш.

– Я очень редко это делаю, – парировала Берта.

Миссис Корниш несколько секунд обдумывала положение. Берта не торопила ее.

– Хорошо, я буду говорить.

Берта слегка подалась вперед, чтобы потушить окурок.

– Вы женщина, миссис Кул, поэтому я могу рассказывать такие вещи, которые не рискнула бы поведать мужчине. У меня есть друг, который говорит, что в жизни каждой женщины два раза наступает момент, когда она по-настоящему счастлива, и что подавляющее большинство женщин упускают оба шанса. Он занимается горными разработками. Хорошие рудники – это те, в которых есть толстый пласт руды среднего качества. С его точки зрения, счастье – что-то в этом роде. Для счастья женщины необходимо, чтобы ее мужчина обладал свойствами среднего качества. По его словам, большинство женщин проходят мимо своего шанса в погоне за блестящими образцами высококачественной руды, что у геологов называется «драгоценная порода». Такие жилы истощаются полностью. Только жизнь не так проста. Когда вы действительно находите богатый пласт «драгоценной породы», это только кратковременная вспышка.

– А к какому пласту принадлежит Эверетт Белдер, к «драгоценной породе»? – спросила Берта.

– Нет. Эверетт был одним из моих счастливых шансов. Он был большим пластом более чем среднекачественной руды.

Берта зажгла другую сигарету.

– Мне захотелось снова его увидеть, – сказала Долли Корниш, – и я рада, что сделала это.

– Вы решили его вернуть? – спросила Берта.

Долли Корниш покачала головой. Ее глаза глядели грустно и задумчиво.

– Он изменился.

– Как?

– Я говорила, что он пласт более чем среднекачественной руды. К несчастью, ему когда-то пришла в голову мысль, что он – «драгоценная порода». Он все время пытается быть чем-то не тем, что есть на самом деле. Это его погубило.

– Возможно, вы могли бы спасти его, – заметила Берта.

Долли Корниш улыбнулась, и это сказало больше, чем слова.

– Хорошо, – произнесла Берта. – Вы облегчили душу, высказав все. Теперь поговорим о миссис Белдер.

– В среду утром она позвонила мне. Она даже не дала мне вставить ни одного слова. Было похоже, что она заранее хорошо продумала, если не выучила свою речь. Она сказала: «Я все о вас знаю, миссис Корниш. Не изворачивайтесь и не пытайтесь лгать. Вы думаете, что можете повернуть назад стрелки часов, но вам это не удастся. Он мой, и я намерена удержать его. Уверяю вас, что могу быть очень опасной, и боюсь, что вы вынуждаете меня принять крайние меры».

– Вы что-нибудь ответили? – спросила Берта, когда Долли Корниш на мгновение замолчала.

– Я пыталась, но только заикалась и запиналась. Она не обращала на меня никакого внимания. Она подождала только секунду, переводя дыхание, продолжила, и слова ее ужаснули. Она сказала: «Я не из тех женщин, которые останавливаются на полпути. В моем доме жила одна девица, которая за моей спиной пыталась строить глазки моему мужу. Спросите ее, что случается с людьми, которые думают, что могут пускать мне пыль в глаза».

Губы Долли Корниш слегка задрожали, потом плотно сжались.

– И это все? – спросила Берта.

– Еще был дикий, полуистеричный, враждебный хохот. Вы не можете себе представить. Это надо слышать.

– Кто повесил трубку – вы или она? – перебила Берта.

– Она.

– И что после?

– Я была настолько шокирована, что сначала не могла ничего ни делать, ни думать; потом я все же положила трубку. Меня трясло.

– Если бы вы были настолько невинны, как утверждаете, – сказала Берта, – вы бы не приняли это так близко к сердцу.

– Поймите, миссис Кул. Я хочу быть с вами честной. Эверетт был моим счастливым шансом. Если бы я осталась с ним, когда мне представлялась возможность, я смогла бы оградить его от вырождения. Я хорошо знала его силу и слабость.

– Почему же вы не сделали этого? – поинтересовалась Берта.

– У меня изменились представления о жизни. С течением лет я поняла, что в этом мире все грызутся, как собаки, и я решила, что должна вернуть себе Эверетта.

Если бы он остался таким же, как был, если бы я увидела, что у него те же стремления… да, я знала, что он женат, но я решила, что верну его.

– А совесть вас не мучает? – спросила Берта.

– Думаю, что мучает.

После нескольких секунд молчания Берта сказала:

– Вы не повторяете точно слов той женщины, а даете их интерпретацию.

– Думаю, что я правильно передала наш разговор. Его точный смысл, который она хотела до меня донести. Он просто врезался мне в память.

Берта Кул хладнокровно взяла еще одну сигарету, закурила, глубоко затянулась и выпустила дым.

– Что случилось с той женщиной?