Кошки-мышки

Теперь, поступив в университет, он хотел жить. И играть в пинбол. И заниматься всем тем, что было недоступно в годы учебы в подготовительных классах[3], корпения над сочинениями и созерцания своего внутреннего мира. Чарли хотел бежать быстрее, чем бегали люди до него, хотел прожить не одну, а две, три, четыре жизни. Когда серебристый шарик коснулся левой стойки, он яростно бросил его назад, к центру стола. Шарик опустился в один из бонус-кратеров и замер. Еще тысяча очков. Чарли отхлебнул из кружки светлого пива и снова опустил пальцы на клавиши. Еще десять минут, и вчерашний рекорд будет побит.

— Чарли?

Услышав свое имя, он обернулся. Это была ошибка. Он снова попытался вернуться к игре, но поздно. Окликнувший его человек направлялся к нему с серьезным, неулыбающимся лицом.

— На два слова, Чарли.

— Два слова? Мои любимые — «трансцендентал» и «ректификация».

Улыбка Ребуса длилась не больше секунды.

— Очень остроумно. У нас это называют находчивым ответом.

— У вас?

— В сыскной полиции графства Лотиан. Инспектор Ребус.

— Рад познакомиться.

— И я тоже, Чарли.

— Вы ошиблись. Меня зовут не Чарли. Он иногда заходит сюда, я передам, что вы им интересовались.

Чарли уже почти набрал рекордное число очков, на пять минут раньше срока, но Ребус резко взял его за плечо и повернул к себе. Они были в зале одни, поэтому он и не подумал ослабить хватку.

— Твои шутки, Чарли, не смешнее, чем сэндвич с тараканами. Так что не советую выводить меня из себя.

— Руки!

Лицо Чарли приняло другое выражение, но отнюдь не выражение страха.

— Ронни, — произнес Ребус спокойнее, отпуская плечо парня.

Тот побледнел.

— Что Ронни?

— Он мертв.

— Да. — Голос Чарли звучал спокойно, глаза устремились в пространство. — Я слышал.

Ребус кивнул.

— Трейси пыталась найти тебя.

— Трейси… — В тоне Чарли появилось что-то ядовитое. — Она же ничего не знает. Вы ее видели?

Ребус кивнул.

— До чего бессмысленная девица! Она никогда не понимала Ронни. Даже и не пыталась.

Слушая Чарли, Ребус кое-что узнавал о нем. Прежде всего его удивил акцент: молодой человек несомненно окончил частную школу в Шотландии. Идя сюда, Ребус не знал, с чем столкнется, но определенно ждал чего-то другого. Чарли был хорошо сложен — сказывались, вероятно, школьные занятия регби. Вьющиеся темно-каштановые волосы, не длинные и не короткие, обычный летний студенческий наряд: футболка, легкие брюки, кроссовки. Футболка черная, разорванная под мышками.

— Значит, — подытожил Чарли, — Ронни отправился в мир иной? Хороший возраст. Живи быстро, умирай молодым.

— А ты хотел бы умереть молодым?

— Я? — Высокий смех Чарли напоминал крик какого-то дикого зверька. — Я хотел бы дожить до ста лет. А еще лучше — не умирать никогда. — В глазах его сверкнули искорки. — А вы?

Ребус обдумал вопрос, но отвечать не стал. Он пришел сюда работать, а не обсуждать инстинкт смерти. Об этом инстинкте ему рассказал доктор Пул.

— Мне нужно выяснить кое-что о Ронни.

— То есть вы хотите забрать меня для дачи показаний?

— Если угодно. Но если ты предпочитаешь…

— Нет, нет… Я хочу пойти в полицейский участок. Давайте, ведите меня.

Ребус понял, что имеет дело с мальчишкой. Какой нормальный взрослый человек хочет попасть в полицейский участок?

Пока они шли к стоянке и к машине Ребуса, Чарли шествовал впереди.

Заложив руки за спину и запрокинув голову, он определенно делал вид, будто на него надели наручники. Играл он неплохо, на них оборачивались, кто-то обозвал Ребуса ублюдком. Впрочем, это было так привычно, что инспектор удивился бы гораздо больше, если бы ему пожелали счастливого пути.

* * *

— А нельзя купить пару таких снимков? — спросил Чарли, рассматривая фотографии, запечатлевшие его рисунок.

Комната для бесед со свидетелями была покрашена и обставлена намеренно мрачно, но Чарли расположился так вальяжно, словно собирался здесь поселиться.

— Нет. — Ребус зажег сигарету. Чарли он закурить не предложил. — Итак, зачем ты нарисовал это?

— Потому что это красиво. — Чарли продолжал рассматривать фото. — Вы не согласны? Символ, полный глубокого смысла.

— Как давно ты знаком с Ронни?

Чарли передернул плечами и в первый раз взглянул в сторону магнитофона. Перед началом разговора Ребус спросил, не возражает ли он, если его показания будут записаны. В ответ Чарли только пожал плечами, а теперь, казалось, задумался.

— Около года, наверное. Да, конечно. Я познакомился с ним во время первой сессии. Тогда я начал интересоваться настоящим Эдинбургом.

— Настоящим Эдинбургом?

— Ну да. Не тем, что состоит из волынщиков на крепостном валу, Королевской Мили и памятника Скотту.

Ребус вспомнил сделанные Ронни фотографии замка.

— Я видел фотографии на стене в комнате Ронни.

Чарли посмотрел на него, прищурившись.

— А, эти… Он воображал себя фотографом, собирался стать профессионалом. Щелкал эти идиотские кадры для туристских открыток. Это увлечение, как и остальные, продолжалось недолго.

— У него был неплохой фотоаппарат.

— Что? А, аппарат. Да, его гордость.

Чарли скрестил ноги. Ребус не отрывал взгляда от его глаз, но юноша продолжал изучать снимки пентаграммы.