Кошки-мышки

Не стану умалчивать, что на следующий день я довольно рано добрался трамваем до Брезена, прошел в густом прибрежном тумане по льду и, едва не потеряв нашу посудину, отыскал пробитую лунку над носовым отсеком, которую вновь затянула образовавшаяся за ночь ледяная пленка — я с трудом продавил ее каблуком, а потом, разбив предусмотрительно захваченной отцовской тростью с острым металлическим наконечником, принялся ковыряться в ледяном крошеве черно-серой полыньи. Когда трость ушла в глубину почти по рукоять, а вода едва не замочила перчатку, наконечник наткнулся на палубу — нет, не сразу, сначала я провалился куда-то в бездну, но потом поискал по краям лунки, и тогда трость уперлась во что-то твердое; я провел железом по железу — это был ничем не загороженный люк носового отсека. Подобно тому как в стопке тарелок одна тарелка лежит на другой, люк находился вроде точно под лункой — вру, не бывает «вроде точно»; то ли люк был чуть больше лунки, то ли наоборот, но люк находился примерно под ней, отчего я почувствовал нечто вроде сладкой гордости за Мальке и даже подарил бы тебе мои наручные часы.

Я пробыл там добрый десяток минут, сидя на круглой ледяной крышке толщиной сантиметров в сорок, которая лежала рядом с лункой. Во второй трети толщи этой круглой льдины виднелся нежно-желтый ободок, оставшийся со вчерашнего дня след мочи. Он предоставил нам возможность помочь. Но Мальке вырубил бы свою лунку и сам. Может, он вообще умел обходиться без публики? Может, существовали вещи, которые он показывал только самому себе? Ведь даже чайки не подивились бы твоей лунке над люком носового отсека, если бы я не пришел подивиться тебе.

Публика у него имелась всегда. Если я теперь говорю «всегда», даже когда он один вырубил свою круглую лунку на обледенелой посудине, а Дева Мария стояла перед ним или за спиной, глядя на топорик и восторгаясь усердием, то церковь должна была бы подтвердить мою правоту; но, допустим, церковь не может признать Деву Марию зрительницей всех номеров и аттракционов Мальке, тем не менее Дева Мария всегда внимательно следила за ним: мне ли этого не знать — ведь я был министрантом, сначала у его преподобия отца Винке в храме Сердца Христова, потом у Гусевского в церкви Девы Марии. Участвовал в богослужениях, хотя, взрослея, постепенно терял веру в чудеса, творящиеся перед алтарем. Мне нравился сам церемониал. Я старался. Не халтурил, как другие. Пожалуй, я до сих пор не вполне уверен: может, в дарохранительнице, перед ней или за ней что-то все-таки… Короче, его преподобие отец Гусевский бывал рад, когда я оказывался одним из двух министрантов, поскольку между приношением святых даров и пресуществлением я никогда не менялся коллекционными картинками из сигаретных пачек, как это нередко делали другие мальчики, вовремя звонил колокольцами и не приторговывал вином для причастия. Ведь министранты ведут себя хуже некуда: мало того что они раскладывают на алтарных ступенях всякий мальчишеский хлам, бьются об заклад на монеты или старые подшипники, они и в ходе вступительной молитвы вместо слов литургии или в промежутках между латинскими текстами устраивают друг другу проверки насчет технических характеристик действующих или выведенных из строя боевых кораблей: «Introibo ad altare Dei…[7] — В каком году был спущен со стапелей крейсер „Эритрея“? — В тридцать шестом. — Особенности? — Ad Deum, qui laetificat juventutem meam…[8] — Единственный итальянский крейсер в Восточной Африке. — Водоизмещение? — Deus fortitude mea…[9] — Две тысячи семьдесят две тонны. — Сколько дает узлов? — Et introibo ad altare Dei…[10] — He знаю. — Вооружение? — Sicut erat in principio…[11] — Шесть стопятидесятимиллиметровых орудий, четыре семидесятишестимиллиметровых… — Неверно! — …et nunc et semper…[12] — Верно. — Как называются немецкие учебные суда для артиллеристов? — …et in saecula saeculorum. Amen[13]. — „Муха“ и „Овод“.»

Позднее я служил в церкви Девы Марии нерегулярно, приходил лишь тогда, когда отец Гусевский посылал за мной, потому что министранты бросали его из-за воскресных походов и марш-бросков или сбора пожертвований для «зимней помощи».