Кошки-мышки. Под местным наркозом. Из дневника улитки

Он появляется там, где колотят друг друга и предоставляют друг другу слово, где интригуют, во все вмешиваются и сидят без пиджаков, где наедине друг с другом лучше (уже немного лучше) понимают друг друга, где все сидят в одной лодке и никто никому не каркает, где стараются закрывать глаза на себя и думать только об общем деле, где протесты (неизменно) высказываются резко, а сомнения — настойчиво, где согласовывают раньше, чем голосуют, где компромиссы планируются заранее, а свое мнение превентивно (и настоятельно) просят внести в протокол, где накладные расходы равны инвестициям, где намеченные сроки сопоставляются, а по рядам пускают (для подписи) почтовые открытки с приветами отсутствующим, где в ходе множества заседаний поняли, кто чего стоит, где все хвалят сами себя.

Вернуться немного назад: Мюнстер, комната с видом на зоопарк. Кандидат в Люнене — священник. Повсюду вонь разной степени. В дождь вскоре после Вилли в Оснабрюке. У Франца потерялся его золотистый хомячок. Роман «Под местным наркозом» раскупается в считанные дни. Инициативные группы избирателей в Мюнстере и Оснабрюке публикуют объявления в газетах. Пересекающиеся сферы влияния. Уже толкаемся локтями: в Крефельде я выступаю в королевском замке, Кизингер — в нижнерейнском зале. Хомячок Франца нашелся: он лежал мертвый в кладовке с припасами. Несмотря на плохой прогноз погоды, у нас в зале две тысячи. Душно, требуют открыть окна. В Вуппертале, в доме Жирарде: разговор с редакторами, наборщиками и печатниками. Выборочно цитирую речь Хайнемана по случаю 1 сентября. Хомячок лежал в пустом фаянсовом кувшине. Хоть я и ненавижу восклицательный знак, надо все это как-то объяснить. Учуяла его Анна (благодаря своей особой чувствительности к запахам.) «Не можешь ли быстренько закопать в саду…» И тут заметила еще и червей, копошащихся в шерстке. Франц знал, сколько стоит новый хомячок. Драуцбург своими ушами слышал речь Кизингера: «Черт меня побери! Битый час о желтой опасности. Без конца талдычит одно и то же, пока люди и впрямь не начнут трястись от страха: вот-вот нападут на наш Крефельд все семьсот миллионов». При похоронах хомячка речей никто не произносил. Теперь предвыборная борьба повсюду. Бьем во все колокола. С завтрашнего дня выступаю по пять раз в день с мегафоном в руках с крыши нашего микроавтобуса. Уже некогда перекинуться в скат с членами производственных советов, только выступать, выступать…

Скептик сидит в старом свитере ручной вязки в кресле с высокой спинкой, руки на мягких подлокотниках. (Хочу, дети, попытаться вытащить его на свет божий. Но слишком многое мешает, к примеру ландшафты. Во всяком случае, для Скептика потрескавшаяся северная стена его подвала, вся в пятнах и плесени, что-то вроде воображаемого ландшафта — фантазировать он умел. Додумывать детали, которых не было.) Итак, он сидит в высоком кресле. На дворе по календарю уже лето. Газеты сообщают об оборонительных боях в Курляндии и о приближении Восточного фронта. Уже можно предположить, что Скептик спокойно восседает в своем кресле. На столе он поставил натюрморт: рядом с латунными весами лежат мягко тикающие часы, цепочка от них, извиваясь по столу, кончается у опасной бритвы, к которой прислонена лупа (без шнурка). Среди всех этих предметов — по цепочке от часов, по стеклянной ножке весов и рядом с открытой бритвой — ползут или стоят две дорожные улитки (кирпично-красная и темно-бурая), две виноградные улитки (одна из которых позже без всякого ущерба для себя переползет через опасную бритву) и одна желтая червеобразная. Вторая виноградная улитка вместе с домиком возлежит на стекле мягко тикающих часов. А червеобразная взобралась на латунный рычаг весов, сейчас стрелка поползет вправо. (Заказанное доставляется на дом.) Скептик сопоставляет себя с «Melencolia» и радуется, глядя на гравюру справа от окошка.

Изменить атмосферу. Однако было бы ошибкой искать источник вони исключительно в ферейнах, кружках, корпорациях, объединениях, на муниципальных собраниях или научных семинарах, в республиканских клубах и спортивных залах: от индивидуалистов тоже пованивает особой точкой зрения, и даже противники вони иногда встречаются в узком кругу. Слышно их слабое покашливание: жертвы демонстративного сквозняка.