Кошки-мышки. Под местным наркозом. Из дневника улитки

В подвале тоже случались временные рецидивы, которые Скептик непременно фиксировал. Иногда посаженная на тело Лизбет улитка причиняла ноющую боль. Лизбет стонала, косилась на Скептика, судорожно дергалась, закатывала глаза. Скептику, рассчитывавшему на более быстрый прогресс, пришлось несколько раз прерывать лечение и вообще снизить его интенсивность; ибо и улитке, как выяснилось, требовался щадящий режим: когда Лизбет корчилась от боли, улитка тоже скрючивалась и вздыбливалась. Глазные щупальца твердели и вибрировали. Даже на стоны Лизбет улитка реагировала аналогично: из вздувавшегося дыхательного отверстия выделялись пузырьки пены, лопавшиеся с легким потрескиванием. (Прогресс не должен спешить. Вы же знаете, дети, как отчаянно мы торопим события. Рауль спросил меня недавно: знаю ли я, что даже министра транспорта в Китае зовут Ти Хоход.)

Растратив свой нюх на чужую вонь, я чуть не забыл про наши собственные ароматы; поэтому сейчас приведу симптомы реформаторской вони и примеры из набора реформаторской лексики: повторное предъявление документов, усеченная модель, поэтапная программа, по сравнению… не хватает. (Чего?) Надежных исходных данных, обновленных основ законодательства, четких долгосрочных прогнозов. А также — банка информации. Гражданского сознания. Воли к переменам. (Что, кроме сознания, нужно менять?) Не все сразу, конечно, но, в сущности, саму систему. Фразы, начинающиеся словечками «необходимо», «следует»…

Дорожные улитки в дождь. От сырости они заползают повыше, окраска становится ярче, чем на картинках, процесс дыхания становится заметнее, они раздуваются, проворнее передвигаются, и слизистый след расплывается быстрее.

Солнечная сухая осень. (Даже при закрытом окне Скептику было слышно, как лопаются во дворе созревшие каштаны.) Пока депрессия Лизбет передавалась всасывающей улитке, он почти не уделял внимания Штомме; и занятия древнегреческим тоже пришлось сперва пропускать, а позже и вовсе прекратить, хотя все еще неграмотный Штомма делал удивительные успехи, и очень смешно было слышать из уст простодушного торговца велосипедами рассказы об Агамемноне и Клитемнестре. (По мнению Скептика, произношение Штоммы на древнегреческом наводило на мысль, что во времена Эсхила пастухи и землепашцы тоже беседовали между собой и делились слухами на ужасающем диалекте.)

Наши реформаторы — словно улитки, передвигающиеся по неровной местности: руководствуются дальней перспективой, а видят только то, что под носом. Находясь в постоянном движении, они надеются, что таким путем избавятся от застойного духа, — и тащат его с собой.

Поскольку недоверчивый Штомма, которому в каждом слове чудилась какая-то западня, своими глазами видел чудесное исцеление дочери, он попросил Скептика и его вылечить от подагры с помощью той же улитки. И всякий раз после сеанса, длившегося пять минут, за которые улитка успевала проползти от поясницы до шеи, он говорил: «Ну, стало намного лучше. Еще буду отплясывать польку, как молодой».

О прогнозах. Везде и всюду ведутся жаркие споры о темпах и направлении так называемого прогресса на основе статистических отчетов, постановлений, дополнительных депутатских запросов и протоколов сессий.

В четвертое воскресенье перед Рождеством сорок четвертого года, когда последняя военная зима определяла положение на всех фронтах, Лизбет Штомма отправилась в город к парикмахеру и сделала перманент: вернулась домой молодая и до ужаса нормальная женщина. Скептик зафиксировал и это изменение, как и все предшествующие: еще будучи школьником, он наблюдал и мелкими буковками описывал органы зрения и дыхания у легочных улиток, процесс размножения у обоеполых виноградных улиток и способ передвижения с помощью ползательной подошвы. 28 мая 1944 года он записал в дневнике: «Тотчас после высаживания улитки на левое бедро, Л.Шт. начала тихо напевать, потом петь (без четко выраженной мелодии). Лишь к концу сеанса неопределенное „ля-ля-ля“ превратилось в мелодию известного шлягера „Розамунда“, однако текст — за исключением слов „Розамунда“ и „сберегательная книжка“ — произносился невнятно. Согласно собственным наблюдениям и свидетельству отца А.Ш., со дня смерти ее сына Ханнеса (2 сентября 1938 года) Л.Ш. впервые запела». — И для сравнения еще одна запись: «Сегодня, 21 сентября 1944 года, оба глазных щупальца всасывающей улитки обнаружили торможение реакции. После затенения и прикосновения они не втягивались. Спустя час потеря чувствительности начала исчезать. Лишь вечером, через восемь часов после сеанса, зрение и прочие реакции всасывающей улитки восстановились».

Когда улитка встретила самое себя, она решила, что ошиблась в направлении.

— Не может быть! — воскликнула она. — Думается, передо мной путь вперед.

Помедлив по своему обычаю, она повернула обратно и вскоре опять встретилась с собой.

— Значит, я была права. Путь вперед там!

Она повернула обратно и удалилась от себя: трагическое, а если взглянуть издали — комическое раздвоение.

Как Лизбет стала нормальной женщиной.