Кошки-мышки (СИ)

Цезарь с интересом осматривает ничем, кроме разбросанных вещей, непримечательную комнату. Идет вслед за девушкой на кухню, заглядывая в открываемый ею холодильник, не видя ничего приготовленного. Смеется сам над собой – не везет ему на умеющих и любящих готовить женщин. Минни тем временем ловко открывает пару банок с консервами, режет хлеб небрежными кусками, заливает кофе прямо в чашках кипятком и плюхает это все на стол. Каким-то образом забирается на стул прямо с ногами и начинает есть, не дожидаясь гостя.

- Понял – гость я непрошенный, ни на что более рассчитывать не могу, да? Ну ладно, чего ты? Если мое общество настолько неприятно, я уйду.

Она только пожимает плечами безразлично и с улыбкой косится на Мартинеса, со вздохом приступившего к еде. В глазах – смех. Девушка отдает себе отчет в том, что Цезарь привык к несколько другим ужинам, и показывает сразу - от нее он такого ждать не должен. Он ест консервы с давно уже несвежим хлебом, запивая отвратительным кофе, и жалеет о том, что пришел сюда.

Ну, увидел он, как живет эта ничем не примечательная девушка, ну и что? Легче ему стало? Он потерял к ней, наконец, этот странный, болезненный и ненормальный интерес? Он сейчас выйдет за двери холодной, плохо освещенной квартиры и теперь уже окончательно забудет о странной библиотекарше?

Мартинес снова окидывает взглядом помещение, почему-то отмечая отсутствие бутылок с выпивкой, которых у Дейзи было немало – на любой вкус и случай. Здесь нет ничего сладкого – даже самых обычных леденцов. Хозяйка не сладкоежка? Или пришло время признать, что не все жители города живут так, как он и блондинка, распоряжающаяся некоторыми продуктами по своему усмотрению?

Почему-то хочется накормить сидящую напротив девушку шоколадом. Напоить вином и увидеть, как она будет смеяться. Как расслабится и посмотрит впервые доверчиво. Хочется одеть ее во что-то приличное, швырнуть ей горсть украшений, чтобы на лице заиграли какие-то – положительные - эмоции. Или у нее положительные эмоции вызывает что-то другое? Может быть, все эти книжки, которых в квартире столько же, сколько у Дейзи одежды? Может быть, этот потрепанный игрушечный мишка, одиноко сидящий на постели в комнате, куда они возвращаются после ужина?

Минни выхватывает игрушку из рук машинально взявшего ее Мартинеса, прижимает к себе и смотрит с вызовом. Который сменяется растерянностью, когда мужчина привлекает ее к себе, шепча что-то утешающее и, наконец, впервые пробуя приоткрытые от удивления губы на вкус. Вкус кофе, крови и ментола. Она дрожит в его руках и не сопротивляется, когда он тянет ее в сторону кровати. Осторожно усаживает свою игрушку на диван, выключает свет и садится на колени к ждущему ее Мартинесу. Который в этот раз решил действовать лаской.

Ее кожа такая же холодная, как и простыни, но это почему-то успокаивает. Он прижимает к себе ее тонкое тело, касается ладонью черных волос и понимает, что не хочет никуда уходить.

========== Глава 15 ==========

Пробуждение в чужой квартире кажется странным. Начинается с понимания, что квартира Дейзи – не чужая. А эта – пока да. Сонный мозг цепляется за странное слово “пока”, и Мартинес потягивается, легко принимая вертикальное положение. Удивленно оглядывается, не видя в комнате девушки, и улыбается, подумав, что после этой ночи она решила порадовать его приличным завтраком.

Но все надежды разбиваются о серую, как и платье Минни, реальность – на завтрак все те же консервы и подсохший хлеб с отвратительным кофе. Цезарь выдавливает из себя улыбку и думает о том, что больше сюда не вернется. Что ему – здесь? Все плохо. Все не так, как он привык. Никакого комфорта, тепла и уюта. Холодно, голодно и безразлично. Девушка закрывает за ним дверь и, кажется, облегченно вздыхает. Она не ждет его больше.

Именно потому он приходит снова. Не сразу – через два дня. Увидев, что никто не ходит за ним по пятам, не заглядывает в глаза, не зовет к себе и не пытается навязаться. Никто, кроме Дейзи, почувствовавшей неладное. Она вдруг становится более ласковой и нежной, ни о чем не спрашивает и из кожи вон лезет в попытке порадовать своего мужчину. Думающего только о делах. О разведке, о дежурстве, о подчиненных, о боях и о серых глазах.

Которые смотрят с любопытством, когда он среди ночи вваливается в открытую, после долгого и громкого стука, дверь. Разговор с Губернатором, ходившим вокруг да около и пытающимся понять, как далеко заходит преданность его помощников, узнавших слишком много, переходит в попойку с Шупертом у того дома. Приятель молчаливо курит одну за другой сигарету и вдруг рассказывает свою историю, никогда раньше не слышанную Мартинесом. И так похожую на его – выдуманную. Может быть, и этот – лжет? Прикрывая глаза, сжимая кулаки и отчаянно глядя в стену, за которой по роковому совпадению живет Карен с сыном. Женщина, от которой Шуперт не может отвести взгляда. Женщина, которая даже не смотрит в его сторону.