Кошки не плачут

— Люций. — я повернулась, взглянула в мертвенно-белое от лунного света любимое лицо. Вампир стоял в каком-то метре от меня, скрестив руки на груди — одет он был в старинного покроя белоснежную рубаху с пеной кружев, кожаные бриджи и высокие сапоги. Смолянистые волосы были по-прежнему растрепаны, губы кривила ироничная усмешка. И только глаза, эти прекрасные говорящие глаза, излучали странную смесь нежности и печали.

— Я не Мэб, — сказала я резко, вздернув подбородок. — Кого ты любишь, Лорд? Меня или память о ней?

— Конечно, ты не Мэб. — теперь он не улыбался, лицо было серьезным и грустным. — Ты — Шеба, единственная женщина в этом и других мирах, которую я могу любить. Я люблю тебя, моя кошка…

Теплая и властная ладонь легла мне на затылок, по коже пробежал легкий заряд прохладной озоновой силы. Вторая рука Люция обвила мою талию, лишая меня пути к бегству. А хотелось ли мне бежать?.. Нет, черт возьми. Нет.

— Я люблю тебя, Люций ле Флам, — прошептала я в ответ, и мои ладони сами собой легли ему на грудь.

И тогда он наклонил голову и поцеловал меня — очень нежно, осторожно, трепетно, стараясь не оцарапать мои губы клыками. Неужели я могла когда-то жить без этих поцелуев? Сердце ухнуло куда-то вниз, словно невидимые качели подбросили меня к небу, и задрожали коленки, и кровь ударила в голову. В такую минуту не жаль и умереть… Забывается все — кто ты, зачем живешь, от чего бежишь — и лишь одно имеет значение: эти теплые мягкие губы, эти руки на твоем теле, этот свежий и горький запах озона, сводящий с ума…

Моя сила мгновенно «проснулась», потянулась к силе Люция, словно стремясь переплестись с ней так же тесно, как и наши тела. Жар и холод вновь схлестнулись, перетекая друг в друга, и слияние это было подобно взрыву сверхновой — словно ты умер и родился в одно мгновение.

— Люций… — прошептала я, отрываясь от его губ… и проснулась.

Он сидел на полу у дивана, склонившись надо мной, и мои руки покоились у него на плечах. Вскрикнув, я отпрянула, оттолкнула его — он покорно отпустил меня, поднялся и отошел на середину комнаты. Порыв залетевшего с террасы ветра всколыхнул полы его длинного кожаного плаща, запутался в волосах.

— Я не хотел пугать тебя, Шеба. Ты спала, и я не посмел тебя будить…

— Зачем ты пришел? Как нашел меня? — глухо спросила я и сердито одернула на себе задравшуюся рубашку.

— Прошу, давай выйдем на террасу. Не хочу, чтобы тут остался мой запах.

— Какая разница? Волки все равно тебя уже почуяли. Ощутили твою силу…

— Не думаю. Я умею скрывать свое присутствие, когда захочу…

— Не от меня.

— Нет, не от тебя. Мы с тобой теперь — одно целое. Ты почувствовала мое приближение и позвала меня в свой сон… точнее, в видение… Я скучал по тебе, котенок.

— Я смотрю, ты жив и невредим, — заметила я спокойно, хотя внутри все сжалось. Не от ненависти и гнева, нет. От облегчения… и радости. — Неужто всемогущий папочка замял дело с нелегальным обращением, а?

— Не вполне. — усмехнулся он невесело. — Но наказание куда мягче, чем могло бы быть, если бы не влияние моего отца. Так ты выйдешь со мной на террасу, упрямая кошка, или мне силком тебя выволакивать?

— А ты попробуй, — с вызовом бросила я, вздернув подбородок.

Он пару мгновений молча смотрел на меня, потом тяжело вздохнул, и плечи его опустились.

— Прошу тебя, Шеба, удели мне минутку-другую. Потом я уйду и больше тебя не потревожу, обещаю. По крайней мере, лет пять…

— Какая точность, — буркнула я, но ноги с дивана спустила. Странное и какое-то обреченное поведение Младшего Лорда Ночного Города обескураживало и пугало. Я не привыкла его таким видеть… В левой части груди вдруг разлилась тупая ноющая боль, я поморщилась. Черт, неужто и у бессмертных болит сердце…

— Чья это рубашка? — поинтересовался вампир первым делом, когда мы вышли на террасу.

— Если ты нашел меня и знаешь, чья это квартира, должен знать и ответ на свой вопрос, — огрызнулась я.

— Я выследил тебя, «включив» телепатическую связь, установившуюся между нами после того, как я тебя обратил, — пожал он плечами. — По ощущениям могу сказать, что тут живут оборотни… Впрочем, этот факт мне и так известен — как и факт существования тайной организации вервольфов. Все мы — нелюди; секретов в обществе ночных обитателей практически нет… Значит, тебя приютил один из приятелей твоего мохнатого бойфренда?

— Не говори о нем так, — холодно ответила я. — Да, Вик попросил своего друга позаботиться обо мне. Тебя это как-то напрягает?

— Нет, я рад этому. Я… я волновался о тебе. Не следовало тебе убегать. Я бы тебя защитил… Лолли рассказал мне о произошедшем на кладбище. Ты могла пострадать…

— Лолли в порядке? — обеспокоенно перебила его я. Он взглянул на меня со странной горечью:

— Ты так о нем печешься…

— Он — мой друг.

— Он — вампир, как и я. Как твой брат, Линн, Урсула…

— Я в курсе. Вампир вампиру рознь, знаешь ли. Лолли — неплохой парнишка, хоть и безмозглый; из него еще будет толк. У него доброе сердце. А вы все — жестокие твари!

— Жестокая тварь, как ты изволила выразиться, спасла тебе жизнь, между прочим, — сухо заметил Люций.