Кошки не плачут

Наскоро убравшись в ванной, я сполоснула лицо холодной водой, кое-как пригладила расческой космы и прокралась в комнату. Сангре предупредительно сложил для меня на диване теплый плед и подушку. Сам он неподвижно сидел в кресле, уставившись в пустоту задумчивым взглядом. На нем были одни пижамные серые штаны, и я невольно залюбовалась его совершенным атлетическим телом — как у античной статуи. Он же при виде меня вздрогнул и изумленно присвистнул.

— Ничего себе! Ты чего это шерсть свою покромсала, а?

— Захотелось.

— Странные у тебя желания. Да и парикмахер из тебя паршивый, надо заметить…

— Спокойной ночи, Медведь. — холодно ответила на это я и принялась демонстративно расстилать плед.

Хмыкнув, Сангре пожал плечами и упруго поднялся. «Гора мяса», — подумала я с невольной дрожью.

— Спокойной ночи, Кошка, — кивнул он и тихо выскользнул вон, прикрыв за собой дверь. Я прислушалась — но даже острый вампирский слух не смог уловить звука удалявшихся шагов. Только скрипнула за стеной под тяжестью мужского тела кровать, и все стихло.

Укутавшись в плед, от которого слегка пахло мужским парфюмом и табаком, я замерла и долго наблюдала, как луна чертит на полу желтые квадраты. В комнате было холодно, но мне это не мешало — я сама словно превратилась в один сплошной кусок льда. И лишь где-то в самой глубине застывшей души пульсировала затаенная боль — боль по утраченной жизни и Люцию ле Флам, вампиру с глазами цвета беззвездной ночи.

«Ты переживешь это, Кошка», — заверила я себя мысленно. — «То, что не убивает нас, делает сильнее…»

Я смотрела в окно, на бледнеющее небо, и думала о том, что совсем скоро на другом конце Ночного Города мой любимый будет заживо погребен в каменной могиле…

* * *

Бледное по-зимнему солнце доставляло мне массу неудобств. Впрочем, как и яркое освещение магазинов, где мы успели побывать. Восприимчивые к свету вампирские глаза скоро начали чесаться и слезиться. Заметив это, Сангре заставил меня купить солнечные очки — стильные и настолько легкие, что я забыла об их существовании, едва нацепив на нос. Прохожие на меня не оглядывались — многие вампиры носили солнечные очки даже в пасмурную погоду, случись им гулять по городу днем. Я невольно вспомнила Лолли — мальчишка-полукровка не раз хвастался своей способностью лучше сородичей переносить дневной свет.

Поход по магазинам занял у нас с Сангре около трех часов. Два из них ушло на поиск и выбор хорошего оружия: длинного и узкого вампирского меча, приспособленного для ношения в заплечных ножнах (пришлось немного потренироваться, чтобы привыкнуть) и особых метательных кинжалов под названием «когти Иншантры» — опять-таки из вампирского арсенала. Сангре, как выяснилось, знал отличные места, где за приличные деньги достать можно было все, что угодно. Себе оборотень взял мощный арбалет — другого оружия у него и так было в избытке.

Одежду я выбирала менее придирчиво — но тщательнее, чем обычно. Накупив самых необходимых в дороге шмоток (в основном темных тонов), я влезла в то, что собиралась носить ближайшие пару дней. Штаны с низкой талией — узкие в бедрах, но широкие на щиколотках, из черной мерцающей ткани, с накладными карманами повыше колен и множеством ремешков. К ним — ботинки со шнуровкой на толстой рифленой подошве и кожаный черный корсет на голое тело. Сверху я накинула куртку-коротышку из черной замши с кожаными вставками и множеством серебряных клепок. Куртка была очень мягкой и не стесняла движений — в случае опасности я могла молниеносно выхватить меч из-за плеча. В довершение к наряду я заковала запястья в массивные серебряные браслеты с причудливым орнаментом и вдела в ухо серьгу в виде летучей мыши, висящей вниз головой со сложенными крыльями. Эта серьга позабавила Сангре — посмеиваясь, он заявил, что мое окончательное превращение в юную кусаку завершилось.

Продавец, провожавший нас, косился на меня с недоумением — гадал, наверное, в своем ли я уме, одевшись так легко. Не слышал ничего, должно быть, о хваленой вампирской холодоустойчивости…

Посетив какой-то притон на окраине города, мы получили мои поддельные документы — с препаршивой фотографией на идентификационной карточке — подтверждавшей, что их владелица — восемнадцатилетняя вампирша по имени Вера Лейл. Более дурацкого имени я в жизни не встречала.

— Твой приятель, состряпавший бумажки, часом не наркоман? — ворчала я всю обратную дорогу до центра.

— Радуйся, что хоть такие получила.

— А что, если в аэропорту, во время досмотра, какому-нибудь умнику придет в голову мысль прогнать мою личность по базе ДНК? ДНК ведь — не бумажка; тут подделка исключена…

— Во-первых, такую процедуру проделывают только в том случае, если личность пассажира вызывает явные подозрения. Во-вторых, хорошо, что ты об этом подумала. Не беспокойся — я уже все уладил. Мой человек проник в Нью-Эдемовскую базу данных и заменил информацию о тебе данными о юной вампирессе Вере Лейл… Девчонки-сироты по имени Шеба Уайтли просто нет и никогда не было, — оборотень довольно осклабился.