Кошкин дом

Мисс Фрэмптон попыталась возразить, но миссис Харрис крепко взяла её под руку.

– Нет, милая, вы только взгляните! Посмотрите, какие кружева! И розовая лента на поясе! Разве не прелесть? Вам обязательно нужно это примерить! Как раз ваш размер!

И миссис Харрис, вцепившись одной рукой в Элизабет Фрэмптон, а другой – в ворох белья, прямым курсом потянула свой груз в сторону примерочных.

Через полчаса они вышли из магазина с десятком пакетов. Миссис Харрис заливалась соловьём:

– Ох, милочка, я так рада, что мы встретились! Этот персиковый комплект вам так идёт! Я просто даже завидую! Если бы вы только захотели, вы могли бы осчастливить любого мужчину!

Мисс Фрэмптон была пунцовая и растрёпанная словно пион с клумбы за пансионатом. Робко улыбнувшись, она пробормотала:

– Вы правда так думаете? Мне кажется, я уже не в том возрасте…

Тембр голоса Марты Харрис от возмущения рухнул в глубокий альт:

– Ну что вы, душенька! Вам ещё жить и жить! Да все наши дамы имеют друзей, – продолжила она обычным голосом. – Все! Мисс Филпот регулярно пьёт чай с господином Коллинсоном, мисс Гриффит-Джонс каждое воскресенье ходит с господином Тёрнером в церковь… А у миссис Спунер даже два кавалера: господин Хант и господин Вулнер, хотя, право, не понимаю, что они в ней нашли.

Мисс Фрэмптон замялась.

– Так вы думаете, другие дамы меня не осудят?

Марта закатила глаза.

– Ах, милочка! Вот что я вам скажу: в нашем возрасте уже пора меньше думать о том, что скажут другие! Всё это глупости, чистые глупости! Может быть, уже скоро нам откроется небесное блаженство, так почему бы не попробовать кусочек здесь и сейчас?

Дома Элизабет нерешительно пригласила миссис Харрис подняться в свою комнату.

– Вы знаете, я хотела бы показать вам свои рисунки… У вас такая понимающая душа… Быть может, вы сумеете их оценить…

Марта Харрис не умела отличить фламандского натюрморта от итальянского пейзажа, но кивнула с готовностью. И, право, если уж она могла поддерживать с господином Стивенсом беседу о различных сортах мяса, так почему бы ей не судить о живописи?

К ужину миссис Харрис и мисс Фрэмптон спустились вместе, болтая о белилах и охре словно заправские подружки.

***

Как обычно, после ужина обитательницы пансионата расположились вокруг камина и принялись за вышивку.

– Вы уже видели свежую подборку «Мы бы хотели, чтобы они нас спасли»? – начала мисс Филпот. – На первом месте снова констебль Гейнсборо. И неудивительно – у него столько поклонниц!

Дамы единодушно вздохнули.

– А кто на втором, голубушка? Снова Хогарт? – поинтересовалась с дивана миссис Триклбэнк.

Агата Спунер фыркнула из недр своего любимого кресла:

– Нет-с, никак не угадали, дорогая! На втором месте – констебль Вулнер! И моё мнение таково, что он заслуживает и первого места. Гейнсборо уж слишком слащавый. Мужчина должен выглядеть солидно, а не как оперный тенор.

Миссис Триклбэнк неторопливо провела кончиками пальцев по своей вышивке с рождественским пейзажем.

– Ах, к красному мундиру Гейнсборо так подходят его розовые перчатки!

Миссис Спунер в ответ только закатила глаза.

Марта Харрис подняла голову от своей вышивки с пышным букетом роз и, бросив взгляд на мисс Фрэмптон, серьёзно проговорила:

– Право, не знаю. Иногда хочется чего-то другого, чем эти популярные дамские угодники! Ведь наши сердца для них как игрушки… – и она наигранно вздохнула.

Мисс Филпот и миссис Спунер обменялись взглядами.

– Ну-ка, ну-ка, милочка, рассказывайте! – Одетта Филпот улыбнулась. – Неужто вы решили сменить фаворита? А констебль Стивенс уже в курсе?

Харрис возвела очи горе.

– Господь с вами, Одетта, наш союз с господином Стивенсом благословлён на небесах…

Мисс Гриффит-Джонс поперхнулась слюной и возмущённо уставилась на Харрис, но та продолжала как ни в чём ни бывало:

– Однако, – и Марта наставительно подняла палец, – я говорю о том, что иногда склонности нашего сердца даются нам не как благословение, а скорее как проклятие. И господин Гейнсборо – яркий тому пример! Конечно, у него такая статная фигура, широкие плечи, страстный взгляд… – голос миссис Харрис замер мечтательно, но она тут же взяла себя в руки. – Тем не менее, всем известно его непостоянство. Знакомый доктор рассказывал мне, сколько валиума приходится выписывать женщинам, покинутым господином Гейнсборо, и этот список пополняется каждый месяц!

Дамы вздохнули и понимающе переглянулись. Миссис Харрис, вдохновлённая молчаливой поддержкой слушательниц, продолжила:

– Вот я и говорю, что иногда лучше, когда сердце склоняется к мужчине более спокойному, более домашнему… Вроде господина Рейнольдса.

Мисс Фрэмптон громко ойкнула. Оглянувшимся на неё дамам она со смущённой улыбкой показала иголку и палец с выступившей каплей крови. Переведя взгляд обратно на Харрис, миссис Спунер фыркнула:

– Рейнольдс?! Он такой тихоня! Наверное, не знает, с какой стороны подступиться к женщине!

Стрельнув глазами на Элизабет Фрэмптон, вновь увлечённую шитьём, Харрис возразила: