Кошкин стол

– Мне просто необходимо рассказать кому-то, кто его знал… знал, каким он был. Меня ждали на похороны. Но я там давно стала чужой. Как и ты.

– Мы повсюду чужие.

– Ты его хоть немного помнишь.

– Да. Угодить ему было невозможно. Помню его буйный нрав. Но он любил тебя.

– Из-за него я все детство провела в страхе. Знаешь, когда я его последний раз видела? Когда я подростком уехала…

– Я помню твои кошмары.

Она отвернулась, будто хотела передумать это еще раз. Отворачивалась от темы, но я не хотел отпускать ее из прошлого. И попытался завести разговор о нашем путешествии, о том, что случилось в конце.

– Тогда, на «Оронсее», ты чувствовала, что чем-то похожа на эту девочку, с которой сдружилась? На дочку узника. Она тоже оказалась под властью своего отца.

– Наверное. Но скорее, я просто хотела ей помочь. Ты же понимаешь.

– В ту ночь, у шлюпок, когда ты встречалась с этим тайным агентом, Перерой, я слышал ваш разговор. Я все слышал.

– Вот как? А почему ты мне ничего не сказал?

– Сказал. Я пришел к тебе на следующее утро. Ты ничего не помнила. Проваливалась в сон, точно тебя опоили.

– Я должна была попытаться забрать у него одну вещь… для них. Но мне страшно хотелось спать.

– Его в ту ночь убили. У тебя был нож?

Она молчала.

– Больше там никого не было.

Мы стояли совсем рядом, плотно запахнув пальто. В темноте я слышал, как волны разбиваются о берег.

– Нож был, – сказала она. – Там были его дочь Асунта и Сунил. Они меня страховали…

– Значит, нож был у них. Они тебе его передали?

– Не знаю. В том-то и дело. Я не могу точно сказать, что там произошло. Ужасно, да?

Она вздернула подбородок.

Я ждал, пока она продолжит.

– Холодно, – сказала она. – Пошли в дом.

Но когда мы оказались внутри, Эмили не спешила продолжать.

– Что ты должна была у него забрать? У Переры?

Она встала с дивана, подошла к холодильнику, открыла его, постояла, вернулась с пустыми руками.

– Насколько я знаю, на судне было только два ключа от наручников Нимейера. Один был у этого англичанина Джигса. У Переры был второй. Сунил заподозрил, что один из моих поклонников и есть Перера, и попросил выманить его к шлюпкам. Сунил тогда уже понял, что ради него я готова на все. Повязал меня своими чарами. Меня использовали как приманку.

– И кто это был? Никто же не знал, кто именно этот тайный агент.

– Человек, который ни с кем никогда не разговаривал. Портной, сидевший за вашим «кошкиным столом», Гунесекера.

– Но он же не говорил. Не мог говорить. А тот, у шлюпки, с тобой общался…

– Сунил как-то выяснил, что он и есть тайный агент. Застал его за разговором с английским офицером. Так что прекрасно он умел говорить.

«Я думала, что нужно спасать тебя, – написала в том письме мисс Ласкети. – Но однажды увидела Эмили в обществе этого типа из труппы „Джанкла“. Их отношения показались мне опасными, чреватыми бедой».

Фрагменты, остававшиеся несвязными долгие годы, утраченные обрывки сюжетов – смысл их внезапно проясняется, если увидеть их в ином свете и в ином месте. Я вспомнил рассказы мистера Невила о том, как на кладбище кораблей судно разделяют на части, чтобы дать каждой новую жизнь, придать новый смысл. И вот я уже не был с Эмили на острове Боуэн. Я погрузился в прошлое, пытаясь вспомнить тот день, когда кузина моя строила вместе с Сунилом живую пирамиду, когда он надел ей на руку браслет и расцарапал кожу. А еще я вспомнил молчаливого человечка с шарфом на шее – человечка, которого мы принимали за портного: в последние дни пути он больше не показывался за «кошкиным столом».

– Знаешь, что я запомнил про мистера Гунесекеру? – спросил я. – Я запомнил его доброту. В тот день, когда ты подошла к нашему столу и у тебя был синяк под глазом – ты сказала, что тебя ударили бадминтонной ракеткой. Он потянулся потрогать. Наверное, он вообразил, что тебя избили, что никакая это была не случайность, что кто-то, возможно Сунил, заставил тебя что-то сделать. Ты, наверное, считала, что мистер Гунесекера к тебе клеится, на деле же он просто волновался за тебя.

– В тот вечер, у шлюпок… я уже и не помню… он набросился на меня, схватил за руку. Мне было страшно. Тут появились Сунил и Асунта… Хватит. Майкл, прошу тебя, давай прекратим. Ладно?

– Он на тебя не бросался. Он хотел дотянуться до твоего запястья, рассмотреть его. Он ведь тоже видел, как Сунил надел тебе этот браслет после построения пирамиды, как расцарапал кожу, а потом что-то втер в ранку. В тот вечер он как раз пытался тебя защитить. Но его убили.

Эмили не произнесла ни слова.

– На следующее утро я никак не мог тебя разбудить, тряс, а ты сказала, что вроде как отравилась. Наверное, они что-то сорвали в саду у мистера Дэниелса, чтобы у тебя все в голове смешалось. Чтобы ты ничего не вспомнила. У него же там росли ядовитые растения.

– В этом прекрасном саду?

Эмили разглядывала свои руки. Потом вдруг распрямилась и взглянула на меня, будто бы все, во что она верила, на чем стояла долгие годы, оказалось ложью.

– Я все эти годы думала, что это я убила Переру, – произнесла она тихо. – Может, и убила.