КОШМАР : МОМЕНТАЛЬНЫЕ СНИМКИ

Залоговая компания грозила отобрать дом. В дополнение ко всему я задолжал "Первому национальному банку" Баррингтона за кредиты на два автомобиля, нескольким большим магазинам и куче частных агенств за просроченные платежи.

Теперь они роем накинулись на меня, доставали как осы на работе и дома, чтобы я заплатил им сполна и немедля, кровь из носу. Один даже пообещал за 90 долларов 18 центов испортить мне жизнь …

Или то, что от неё осталось.

Как это меня угораздило в такое дерьмо за такой короткий срок?

Я позвонил Мэрилу и сказал, что денег не хватает ни на что.

– Мы не можем позволить себе развод. Тебе надо либо отозвать заявление, либо сделать аборт. Сразу на два дела денег не хватит. Господи, Мэрилу, если ты попробуешь получить всё, то не получишь ничего. Я и так почти на нуле!

– Это твои проблемы, – был её ответ. – И развод тоже твоя вина.

– Моя?

– Твоя…

– Как это тебе пришло в голову? Танго танцуют оба партнёра, или не так?

– Нечего на меня валить, это ты ушёл от нас, это твоя вина.

– Чёрт побери, Мэрилу! Не будь дурой…

– Ты сам вляпался в это, запомни!

Я почувствовал, что меня загнали в угол, что я пленник своего образа жизни. Навалилась усталость. Я устал от работы. Устал от ответственности. Устал делать то, что мне указывали. Устал от жены. Устал от пригородов. Устал от ссор. Устал изображать из себя чемпиона. Жизнь очертила вокруг меня круг – круг, за который, похоже, я не мог прорваться…

Четыре года брака с женщиной, три из которых я не могу до неё достучаться. Однако у нас трое прекрасных детишек, не поспоришь. И хороший дом. И у меня хорошая работа. Грех жаловаться. И всё равно я не чувствовал признательности.

Меня утомила работа: начало года, конец года. Одни и те же попытки свести концы с концами. Займы. Выплаты за машины. Счета врачей, дантистов и так далее. Я надеялся, что когда-нибудь полегчает – ничего подобного. Стало только хуже. Чем больше я зарабатывал, тем больше мы тратили. И всё время война со временем и кредиторами.

И ради чего?

Я работал не покладая рук, но был чужим в собственном доме. Из-за работы и АА я почти не видел семьи. В выходные дни дети с интересом разглядывали меня, словно спрашивая : "Кто ты такой?"

Даже собаки сомневались, к месту ли я в доме.

В нашем доме беременность была заразна, как чёрная чума. Как-то раз у меня в доме жена, две суки, кошка и крольчиха – все были беременные одновременно. Столько ртов – знай хлеба подавай. Постепенно меня стала одолевать роль повивальной бабки. Я начал уставать от неожиданных беременностей, которые Мэрилу вываливала на меня, как снег на голову, с шутками и прибаутками…

– Мы ещё сделаем из тебя семейного человека.

По выходным я грызся по мелочам с Мэрилу и думал, зачем я вообще припёрся домой. Она очень любила возиться с детьми, и в её планах на выходные места для меня почти не оставалось. На мои возмущённые вопросы она отвечала, что не знала, появлюсь ли я дома, а если появлюсь, то в каком настроении.

– Если ты не на работе и не на собрании в АА, то ты где-нибудь ещё – помогаешь кому-нибудь завязать с выпивкой. Мы тебя никогда не видим… – говорила она.

Во дворе всегда было море работы. Эта работа была исключительно моим заданием. А мне надоело косить траву и лопатить снег, подкрашивать водосточные трубы, сгребать в кучу листья и убирать совком собачье дерьмо. Я устал пахать все выходные напролёт, только чтобы навести внешний лоск. Внешний вид меня мало интересовал, хоть по нему и судят о человеке. Что значит вся эта лабуда, если меня от неё воротит? Я думал, что если забраться подальше от города, то можно жить нормально, как все. Чёрта с два. Стало только хуже. Мной владели дом и машины. Я утратил связь с семьёй и чувствовал, что жизнь проходит мимо.

Чёрт, если так дальше пойдёт, то в один прекрасный день я проснусь и пойму, что стал слишком стар для чего-то бoльшего. Страшно. Жизнь-то одна. Люди умирают от сердечного приступа, не дожив до 50-ти. И мне чертовски не хотелось попасть в их число.

Я хочу, чтоб когда-нибудь где-нибудь в глуши у меня появились маленькая хижина со старым омшаником и ярко-красный трактор. Хочу жить простой нехитрой жизнью. Разводить огород. Иметь холодильник, забитый форелью и лососем, олениной и лосятиной, дикими ягодами и домашним хлебом. Хочу дровяную печку и грузовик-внедорожник. Ни радио, ни телевизора, ни газет и – ни одного соседа на пять миль вокруг. Вот о чём я мечтал…

Я подумывал о побеге. Пойти, например, на работу и не вернуться. Наняться в дальнобойщики в Сан-Франциско, или на рыболовный траулер в Бостоне, или податься в ковбои в Монтану.

Всё, что угодно, всё лучше, чем так…

Но что я могу делать помимо журналистики? Могу снова вступить на Дорогу Приключений. Даже, наверное, вернуться в Сайгон.

Я всё обдумал. Здесь я не мог больше находиться, даже если б жил в походной палатке и питался овсянкой и бутербродами с арахисовым маслом.