КОШМАР : МОМЕНТАЛЬНЫЕ СНИМКИ

Поэтому в ноябре я бросил свою газету и отправился на западное побережье подыскивать работу. У меня были моральные обязательства перед Мэрилу и детьми, но мне позарез было нужно заняться собой, чтобы сохранить себя. На Арлингтонских холмах делать мне больше было нечего. Я планировал осесть где-нибудь и посылать семье сколько возможно. Тогда бы я, по крайней мере, мог заняться своей жизнью.

В автобиографии Вуди Гатри "НА ПУТИ К СЛАВЕ" есть такая строчка : "Не важно, где я нахожусь : я всегда себя чувствую так, будто должен находиться где-то ещё".

Всё это можно было отнести и ко мне. Новый город, новый штат, новая страна – от работы к работе, от женщины к женщине. Почему – не знаю. Просто надо двигаться дальше и дальше. Без устали…

Однако проведя почти два месяца на колёсах, когда я ел на ходу, умывался в ручьях и на заправках, спал в машине, стучался во все отделы местных новостей, начиная с Ванкувера, штат Британская Колумбия, и кончая Портлэндом, Сан-Франциско, Лос-Анджелесом и Сан-Диего на юге, когда я пересёк пустыню с запада на восток до самого Феникса и Тусона, всё, чего я добился, были сбитые до крови костяшки пальцев да почти пустой кошелёк.

Я был очень одинок и однажды ночью позвонил Мэрилу.

– Привет, это я.

– Узнала…

– Как ты?

– Нормально…

– А дети?

– С ними всё хорошо.

– Догадайся, где я.

– Где-то далеко.

– Само собой… Блэк-Каньон-Сити, Аризона. Я только что проехал Феникс. Еду во Флагстафф искать работу.

– Так, и что?

– Ну, я подумал, тебе интересно, где я.

– Нам с ребятами всё равно, где ты.

– М-да…

– Ты бросил нас, Брэд. Мы сами по себе.

– Ты не оставила мне выбора. Я не мог заработать дома достаточно денег. Ты ведь знаешь, Мэрилу…

– Я уже сказала : это твои проблемы.

– Послушай, я звоню, потому что хочу с тобой поговорить.

– Ну и…

– Хочу знать, может, уже довольно, может, ты хотела бы покончить с этим делом? Здесь чудесная страна, Мэрилу. Мы могли бы начать всё по-новому – среди кактусов, солнца и пустыни.

– Ты имеешь в виду покончить с разводом?

– Именно.

– Да иди ты к чёрту! Я не хочу быть твоей женой!

– Ты на самом деле так считаешь?

– Да, я так считаю!

– И тебе всё равно, живой я или мёртвый?

– Абсолютно. Мне с ребятами начихать. Когда ты нужен, тебя нет.

– Так поцелуй меня в жопу. Пойду напьюсь! До чёртиков! И буду валяться как свинья!

– Это твоя жизнь. Делай, что хочешь. Нам больше нет до тебя никакого дела.

– Сниму мексиканскую бабу! Алиса из Ногалеса, вот и я! Как тебе такие яйца?

– Чтоб ты подцепил заразу какую-нибудь!

– Вот помру я до развода, Мэрилу. Что будешь делать? Найдётся ли ещё кто-нибудь разгребать твоё дерьмо, не знаю. Всего хорошего, детка! С тремя детьми на руках и кучей проблем, кому ты нужна. Без меня тебе жизни нет!

– И не мечтай, пьянчуга дешёвый!

– Ну и катись, чокнутая сучка!

– Больше нас не беспокой.

– Ни за что, будь уверена.

– Прощай…

– Иди ты!

Я свернул в Ногалес поточить рога, оттуда плавно перебрался в Эль-Пасо и далее в Хьюстон. За несколько дней до Рождества я остановился у какого-то ручья на востоке Техаса, раздумывая, вернуться ли в Чикаго или упереться копытом и попытать счастья во Флориде : повезёт, буду тискать статейки в газету, не повезёт, буду продавать устриц туристам.

В ту ночь мне приснился сон. Наш дом в Кристал-Лейк стоит заколоченный, почтовый ящик с моим именем валяется на земле, и вокруг – ни души. Я узнал у соседей, что Мэрилу и детей выселили. Куда они уехали? Увижу ли их снова?

Я подскочил как ужаленный и без остановок помчался в Чикаго, всю дорогу хлюпая носом, так что от горьких слёз почти не видел дороги. Я приехал, дома никого не оказалось. Но собаки резвились на заднем дворе, окна заколочены не были, и почтовый ящик висел на своём месте.

Я вернулся – мрачный, с пустыми карманами, разочарованный в рынке труда и злой, потому что не смог найти работу ни в одной газете.

Я поехал в Баррингтон и временно поселился в подвальчике у родителей, потом позвонил Мэрилу и сказал, что вернулся.

Я послал ей 100 долларов – у самого почти ничего не оставалось, – чтобы у ребят было весёлое Рождество – с индейкой и подарками. К деньгам я присовокупил дюжину роз.

В первый день Рождества я позвонил.

– Ты успела купить детям подарки на деньги, что я послал?

– Да, Санта-Клаус уже побывал здесь.

– Давай поговорим о нас : может, всё ещё поправимо?

– Я получила розы, если ты об этом говоришь. Но предупреждаю тебя, Брекк, тебе не умаслить меня цветами!

– Упрямая ты сука, Мэрилу, но всё равно с Рождеством!

– Прощай, болван…

Я просрочил алименты на месяц, и 1-го января адвокат Мэрилу передал мне повестку в суд за это нарушение. Она даже не удосужилась сообщить адвокату, что я вернулся и где обретаюсь.

Через неделю я предстал перед судом и сообщил, что потратился в пух и прах и не могу позволить себе юрисконсульта, и тогда судья отложил слушание на месяц.

В январе я мотался вокруг Чикаго в поисках работы. С работой было туго. Так что я даже стал подумывать о возвращении во Вьетнам. Я знал, что там надо делать, там я чувствовал себя в своей тарелке, а здесь – неуютно.