Кошмар: моментальные снимки

Жители Анахим-Лейк и Белла-Кулы не раз обращались к властям провинции по поводу строительства дороги, но клерки только разводили руками и отговаривались, что на это потребуются миллионы долларов. В конце концов, чиновники сказали «нет» проекту. Тогда люди этого порубежья закатали рукава, потрясли собственной мошной и с истинно пионерским энтузиазмом вышли доказать, как неправы чёртовы бюрократы из Виктории.

В 1950-ом строительство «Дороги свободы» закипело. Через три года проект воплотился в жизнь, и недоступная Белла-Кула открылась миру; это свершение до сих пор оплакивают некоторые старожилы, приговаривая, что дорога запятнала красоту и чистоту этого уголка, — сопротивление переменам глубоко засело в их душах. Так было всегда, история долины — это история сил, противодействующих естественному ходу вещей.

Сегодня дорога — узкий извилистый серпантин, полный крутых виражей и резких спусков. Он потрясает людей до глубины души, и они клянутся, что если благополучно съедут вниз, то назад отправятся на самолёте, а перегнать машину в Анахим-Лейк наймут кого-нибудь другого.

Мы зовём серпантин Горой и относимся к нему с великим почтением. Спуск вниз — это приключение, он впечатляет всякого, кто впервые приехал в долину, даже швейцарцев. С самой вершины Горы, где лежит перевал Хэкман, дорога на протяжении 12 миль спускается с высоты 5 тысяч футов — как в Великом каньоне — и приводит в цветущую долину Белла-Кула. Дух захватывает, когда едешь ночью по этой козьей тропе, да ещё в туман да при обледенении. Однако за 40 лет на Горе никто не погиб…

Вплоть до лета 94-го.

Но шофёры 18-колёсных лесовозов постоянно спускаются по ней, хоть во многих местах дорога сужается до одной полосы. И зимой очень тяжело бывает подниматься на Гору из-за льда, снега и обвалов, время от времени перерезающих дорожную нить.

Телевидения здесь не было до самых 80-ых, и, говорят, оно дурно повлияло на жителей. Они стали по-другому одеваться, стали выпендриваться, покупать роскошные автомобили и прочие ненужные вещи только потому, что увидели рекламу о них по ящику — страшному североамериканскому наркотику.

В долине обитает около двух с половиной тысяч человек, и большинство из них живёт за счёт лесоповала и даров моря: здесь ловится сельдь и палтус, а когда начинается нерест и удача идёт в руки, то и лососёвые.

Темп жизни здесь определяется, как ничем другим, гравитационным притяжением луны и солнца, из-за которых дважды в сутки чередуются достигающие 10-ти футов приливы с отливами, что в свою очередь означает, пришла рыба или нет.

Небольшое воздействие оказал современный мир на эту долину, и древний ритм жизнь здесь более созвучен природе, нежели времени. Жители Белла-Кулы достаточно удалены от прочего света, чтобы иметь свой особенный характер и независимость, и они считают себя прежде всего людьми долины, а потом уже канадцами, чем очень гордятся.

Они следят по телевизору и радио за новостями из Ванкувера и других частей Канады, но не придают им большого значения. С другой стороны, им жизненно необходимо быть в курсе вопросов окружающей среды, прогноза погоды, порядка приливов и текущих цен на лосось и кедр на местном, провинциальном рынке.

При случае эти люди могут быть мастерами на все руки, эта черта отличает их от горожан. Городские пройдохи, конечно, могут заработать денег и больше и быстрее, но чтобы решить связанные с ремонтом задачи, им всё-таки приходится обращаться к другим.

В известном смысле долина подобна большой неблагополучной семье, в которой большинство живёт достойно и не цепляет близких попусту. Здесь большинство старается держаться за ценности и установки, которых придерживались отцы и отцы отцов — и так до первых переселенцев-норвежцев, появившихся в долине в 1894 году.

Без сомнения, каждый заботится о своей семье, но в то же время знает, что может опереться на соседей, когда понадобится помощь. В свою очередь, когда к соседям приходят чёрные дни или болезни, всяк готов без промедления протянуть руку помощи. Потому что долина — маленькая модель текущей за её пределами жизни, и в ней существует жёсткая классовая структура…

Есть здесь и корыстные, и жадные до власти, и пьяницы с извращенцами, и насильники с наркоманами, — все те, кто хуже прочих, и кого лучше б не было вовсе.

Галопирующее повсеместно потребление здесь не проблема, потому что у людей не так много денег, чтобы пускать их на ветер. Всё, что нельзя купить в долине, многие семьи заказывают по почтовым каталогам.

В дальних уголках долины, в частности, в Фирвейле, где живу я, нет пожарной службы, так что если хижина заполыхает, то гореть ей дотла. Бывает, зимой дома горят из-за вырвавшегося из трубы пламени. Но соседи и друзья помогают отстроиться, да и родственники всегда готовы принять погорельцев до конца строительства.