Кошмар на ножках (СИ)

Лаборатории сами по себе не взрываются. Харли самодовольно улыбается и шлёт Питеру воздушный поцелуйчик. Честно говоря, нервы Паркера так расшатаны, что если бы он мог поймать этот поцелуй рукой, то сделал бы это, а потом засунул бы его обратно в рот мистера Кинера. Но он этого не делает. И не потому, что в душе любит этого засранца, а потому, что незаконно бить людей.

***

Появление Харли (всё ещё неизвестным образом связанного с Тони Старком) неожиданно принесло нежданный плюс Питеру. Все внезапно уверовали в то, что у него действительно есть стажировка у Старка, потому что где иначе они могли познакомиться, верно? То, что этот синеглазый чёрт ворует у Питера все самые вкусные хлопья вот уже много лет, конечно, стажировкой не назовёшь, но в этом и была её суть.

Но поскольку они оба продолжали отмалчиваться, игнорируя любые вопросы о том где, как, почему и зачем они познакомились, всё ещё ведя себя так, будто либо ненавидят друг друга, либо встречаются (Питер не мог понять, как можно путать два таких понятия, но, после того, как Нед показал ему некоторые фанфики, познал истину), вся школа решила, что первое. Потому что что? Правильно, Кинер же у нас звезда на небосклоне, у таких к Питеру всего одно чувство.

Наверное, Питер бы успокоился со временем. В смысле, на пару недель смирился бы с присутствием этой наглой рожи поблизости, а там, наверное, он бы и в свою школу вернулся, и все забыли бы об этих ужасных днях, но была одна проблема. Имя ей «Я — Харли Кинер, так что буду вести себя также, как и всю свою жизнь, терпи, братец».

Когда они возвращались домой, Питер каждый раз обещал сбросить его с небоскрёба или удавить, но почему-то не делал этого. И если кто-то предположит, что это всё-таки из-за того, что Питер в глубине души любил обладателя самого раздражающего лица во Вселенной, то вы не правы, просто убивать людей — незаконно.

Возможно, дома всё это его веселье ощущалось по-другому. Типа, если бы Харли не вёл себя в школе так, как он это делал, цены бы ему не было. И не то чтобы он не знал, когда нужно остановиться, за это его тоже можно было бы простить (и нет, он не ищет этому раздражителю оправдания, вам показалось). Но он знает.

И он в курсе, насколько Питер не любит привлекать внимание. Паркер даже вежливо попросил его дома, чтобы больше всего этого цирка на выезде не происходило, и Харли ведь сделал вид, что согласен. А на следующий день уселся к нему на парту, заводя свои привычные разговоры о том, как, по его мнению, потрясающе блестят волосы Питера.

Харли был придурком просто профессионально. Мог достать сильнее Флэша, но, во-первых, делал это другим способом, а во-вторых, у него никогда не было цели оскорбить. И, вероятно, Питеру было бы даже смешно, потому что нести полный бред с абсолютно серьёзным или, наоборот, невероятно одухотворённым лицом — это талант. И у Харли он был.

Но делать это в школе — было нечестно. Поэтому Питер решил, что он сам того заслужил, и включил политику открытого игнорирования дома и не менее открытой агрессии в школе. Ни Мишель, при всей её наблюдательности, ни Нед не могли понять, что такого произошло между Питером и Харли. Об этом было сложно догадаться, не зная никаких фактов, так что ничего удивительного.

Тони и Пеппер, наученные опытом, даже не пытались лезть. Типа, серьёзно, они могут всё только испортить, потому что, вероятно, встанут на чью-то сторону, а это ещё хуже, чем игнорировать проблему, пока она сама не исчезнет (Питер пытается игнорировать Харли уже лет восемь, но что-то явно идёт не так), так что, да, они тоже ждут.

Питера, честно говоря, эта ситуация изматывает, наверное, даже больше Харли. Или он просто этого не показывает, потому что он — наглая морда. Но, серьёзно, сначала этот паразит терроризирует его в школе, и силы уходят на то, чтобы его ненавидеть (это тратит очень много энергии!), потом патрулирования, что тоже нелегко, а затем и дома не получается отдохнуть, потому что нельзя говорить с Харли.

Возможно, Питер понимает, что то, как он себя ведёт — неправильно. Что надо бы, наверное, просто смириться с тем, что его лучший друг — псих. Но Питеру, блин, обидно. Просто в какой-то момент предел терпения нарушился. И он решил, что в этот раз не будет так, как бывает обычно. Даже если этому придурку весело его донимать. Пошёл он. Далеко.

Самое обидное, что это сложно. Злиться сложно. Игнорировать — ещё сложнее. Вести домашнюю молчаливую войну и уходить из комнаты каждый раз, когда там появляется Харли — вообще тяжко. Питер уверен, что если бы на лице Кинера хоть раз промелькнуло раскаяние (или хотя бы намёк на него), то это всё тут же бы закончилось.

Оно не мелькает. Школу Харли закрывают ещё на две недели, и Питер в тот день ломает карандаш в руке, потому что Кинер наваливается на него со спины и спрашивает, рад ли он тому, что им ещё не пора расставаться. Мишель в тот момент рисует их обоих и загадочно отвечает, что не знает, у кого судьба печальнее.