Кошмар на улице Зелёных драконов (СИ)

Нет, боль не отрезвила ее. Она боли испила достаточно, чтобы не бояться ее. Рыча, полумесяц рванула вбок, соскальзывая с моей руки или кости, чтобы уронить мне на грудь.

Успел за запястье перехватить руку с оружием. Сильно ей пальцы зажал, думая сломать их, но девчонка даже не пискнула. Хотя когда я меч поднял, желая отсечь ей руку, она снова птицею оборотилась вовремя. Метнулось в сторону крохотное пестрое тельце, роняя густыми каплями кровь.

Да у нее же горло и грудь распороты! Нож вонзили по самую рукоять и вытащили.

Птица метнулась наверх из последних сил. Поняла, что сил не хватит меня одолеть! Убивая крестьян, выдохлась или все—таки этот дух тоже из пострадавших? Может, просто подумала, что я ее друзей или братьев поджег? Потому и накинулась.

Только я был тем, кто испепелил огромный круг леса вместе с людьми. Она об этом не знала, но уж я—то прекрасно помнил. Может, из—за того сгорели и деревья, на которых жили те соловьи закопанные? Но тогда она меня не простит, когда ей это станет известно. А если крестьян убила она — тогда она не простит никого.

С яростным рыком она упала на меня сверху, снова приняв человеческий облик, распластав по земле. Исчадие ада, я этого не ждал!

— На кого ты работаешь?

— Сдохни! — проорала она, опуская клинок.

Я заорал, когда изогнутое лезвие впилось в мое плечо. В запястье моей руки с мечом она уткнула другой полумесяц.

— Рукою двинешь — отрежу, — мстительно пообещала она. — Говори, кто поджег этот лес?!

Не скажу — зарежет. Расскажу — смерть моя будет еще дольше. Но проиграть девчонке? Да ни за что!

Рискуя лишиться руки вместе с плечом, я сел — клинок ее, к счастью, соскользнул на землю вместе с рукой — и лбом со всей силы приложил ее по лбу.

Завопив, девка отшатнулась. Теперь уже я завалил ее на спину. Если опомнится…

И зубами вцепился в ее шею.

Она извивалась, сопротивлялась. От ужаса не додумалась воспользоваться оружием. Это шанс!

Я прокусил ее шею. Не знаю, зацепил ли сосуд.

И упал лицом в землю. В землю моя башка была впечатана маленькой, но жесткой ногой.

— Сдохни!!!

Землею забились глаза, земля попала в некстати раскрытый рот. Пламя преисподней, да я же так задохнусь! Мордой в грязи подыхать?! Не хочу!!!

Но горячее и густое что—то падало мне на спину, на затылок и шею слишком часто.

Шею зацепил. Наверное, едва держится от боли. Но если я первый задохнусь…

— Если признаешься, кто все поджег — отпущу, — мягко прозвучало сверху.

Ага, как же!

Только дохнуть мордой в грязи, задохнувшись, под ногой соловья озверелого, чьих пернатых братьев я случайно поджег вместе со своею тюрьмой и вражескими воинами… о тьма преисподней, я так издохнуть совсем не хочу!

— Говори!!! — нога вдавила мою голову ниже.

Голова кружится. Отчаянно хочется выгнуться, но в девчонке хрупкой сила немереная.

Она меня не пощадит.

Новое озарение, чтоб тебя. А раньше башкою подумать не мог?!

Земля от ее нажима забилась далеко в глотку, вместе с каким—то червем. Тьфу, мерзость! Мир уплывал. Вопли ее стихли. Счас я сдохну?..

Нет… не хочу… ни за что…

Нажим босой ноги стал немного слабее.

Это мой последний шанс!

Из последних сил уперся руками в землю, спину выгнул.

Вскрикнув, эта тварь свалилась с меня. Торопливо сел на колени, отчаянно кашляя.

Девчонка, прикрывая ладонью надкушенную шею — из—под пальцев густо—густо сочилась кровь, кровью ей уже омыло всю тощую грудь, видную в оборванном вороте, кровью залило всю одежду и даже ниже пояса.

Зарычав или кровью захпебываясь, она перекатилась назад. Замерла, наткнувшись на лезвие моего меча. Наподдать бы ей сейчас другой стороны.

Соловей, залитый кровью, едва двигая крыльями, поднялся вверх.

Упрямая стерва!

Я подхватил с земли оброненный полумесяц.

Соловей безвольной тушкой упал к моим ногам и затих. Тьфу, так быстро сдохла!

Воительница, стоя на одном колене, рванула руку с полумесяцем мне в живот. Едва успел отшатнуться. На спину упал.

К счастью, тело вспомнило раньше мозгов. Перекатилось. Село.

Мы замерли напротив друг друга, стоящие на одном колене, одною рукою оба упирались в землю, в другой — держали полумесяц. Я — в правой. Она — в левой.

Оба тяжело дышали. Оба пропустили несколько мгновений, чтоб напасть.

С шеи ее прокусанной густо—густо стекала, омывая грудь и заливаясь в ворот, кровь. Она сдохнет первой!

Невольно усмехнулся, а девчонка поджала губу.

Странно, что у птичьего духа кровь в человеческом облике выглядела тоже вполне человеческой.

Заорав, она подпрыгнула.

Вот это прыжок! Я бы сдох, завязавшись узлом, но не смог!

Но она неслась на меня.

Откатился, вскочил. Едва успел заслониться своим изогнутым клинком от ее.

Мы мрачно смотрели в глаза друг другу.

Тощая девчонка, головою мне по грудь.

— Кто… — она прохрипела. — Кто поджег Соловьиную рощу?!

Издыхая, такая все равно будет тащить меня на берег Желтой реки, даже из последних сил.

Проворчал:

— Тот, кто хотел меня убить!

— Ты, что ли… принц Ян Лин?

А, что—то уже выяснила. Но за Ян Лина убивать не бросилась. Не из моих врагов?

— Представь себе. Жил себе спокойно в ссылке, запертый в усадьбе, никого не трогал…