Кошмар нашей настоящей жизни

— Да просто так, — ответил Антон, — просто ради самого развития. А так все люди просто стремятся всегда сожрать того, кого считают слабым.

— Почему?

— Да тоже просто так, — пояснил Антон, — просто потому что чужие страдания им доставляют удовольствие и блаженство, но блаженство — это блажь, лучше уж мучиться в реальной жизни и умереть на самом деле окончательно, чем волочиться в этом замкнутом круге гниющих хищников. Лично я так считаю.

— Не знаю даже почему, просто я вижу это в людях, да и видела человека, которого убили просто так, просто потому что он им мешал и все.

— Пользы никогда никто от этого не получал — пояснила Августа, — все это видимость.

— Когда всё это растает будет море здесь.

— Песок…

На этом разговор закончился и стоящий рядом многоэтажный дом начал рушиться от дикого холода на улице и сильного ветра. В него ударил световой стержень, окружённый неизвестными магнитными полями и светом и его, разрушило вместе с находящимися внутри людьми ещё быстрее. Августа с Антоном спрятались под кровать и вместе слушали грохот от трясущейся земли и их дома.

Когда грохот стих, Августа вылезла из-под кровати и сказала:

— Брат, давай потанцуем?

Антон пожал плечами и сказал:

— Давай. Что будем танцевать?

Августа улыбнулась и рассмеялась:

— Может просто вдвоём медленный? Ха-ха-ха.

— Да, — мрачно ответил Антон, — давай медленный танец и несложный…

Движутся в танце Антон с Августой и от приближения их тел ярче становится свет в доме без электричества. Антон напевает под танец красивую мелодию, и они танцуют. Это и есть согласие, которое не даёт к себе приблизиться, но к которому мы можем стремиться…

На следующий день было критически жарко и все боялись выйти на улицу, как и Августа с Антоном. Затопленный город стоял словно на песке и всё рушилось в таянии, падали груды льда с крыш и никто ничего не мог сделать от боли и акклиматизации, у многих ревматизм и травмы сменялись артремфитом (Суставная мышь (внутрисуставная мышь, артремфит) — это свободно расположенное в полости сустава патологическое (костное, хрящевое или костно-хрящевое) образование). Резкие изменения климата пресекали порядок развития людей. Вдали за туманным светом кто не боялся кидали груды мёртвых тел. Антон тоже присоединился к работам.

Августа спала дома, а Антон занимался криозаморозкой тел и договаривался о похоронах богачей. Как минимум участь трупа Аэлиты уже была решена. В гневе Антон отрезал одному из трупов руку и растоптал её…

Антон ощутил боль в руке и окунул её в городской песок, которым были заполонены все затопления. Рука начала ныть и краснеть, но он стерпел, а потом вытащил её целой. Однако боль не проходила, и он еле терпел.

— Где кремация? — спросили Антон.

Один из рабочих настороженно посмотрел на Антона и опомнился:

— Тебе проблем в жизни мало? Ты итак живёшь далеко не спокойными буднями, так ещё и в это решил ввязаться, не ввязывайся в это, тут та ещё темень, опомнись. Я так понимаю, они явно далеко не обычные криминалисты и, если ты в это ввяжешься, они убьют тебя и все.

— Зато умру молодым и красивым, — иронизировал Антон.

И рабочий отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Молодой мужчина пошёл сделать кофе себе, а Антон осматривал обстановку. Небо было совсем голубое, а город стоял в крови, словно розовый берег. Обстановка внезапно накалилась и густой стержень света вновь ударял в здания с неба. От страха Антон побежал за рабочим, а тот показал ему куда бежать. От стержней света шёл опасный мирах, от которого люди сходили с ума и начинали выковыривать у себя глаза от своего кажущегося уродства, что он обличал.

У окна стоял красивый бежевый горшок с комнатным растением розовато-красного цвета, похожего на маленькую Сакуру. Стол с четырьмя предельно дешёвыми и простыми стульями серого цвета блек в другой части комнаты, а на окнах совсем не было ни штор, ни занавесок. В этом помещении Антон с рабочими и укрылись от бьющего светового стержня с небес. Песчаный город за окнами молчал и кровь тихо лилась с мёртвых тел. Рабочие и Антон переживали за своих родных, оставшихся за пределами укрытия, но лишь потанцуй в свете стержня смерти и тебя не станет, как подписи автора на оскорбительном конверте. Что ввело Антона в ступор, так то, что среди всей этой серости, простоты и блеклости окружающей обстановки висела на левой стене, над серым диваном по левую сторону серого окна, картина с двумя длиннобородыми дедулями в обнимку друг с другом, но кто это такие ему не было известно. Оба в достаточно интересных костюмах: один коричневого, а другой серо-голубого цвета и оба улыбались на картине. Рабочий по имени Слава вернулся с двумя чашками крепкого кофе и Антон присоединился после того, как закончил обрабатывать раны. Новоиспечённые друзья провели остаток вечера за кофе в ожидании ночи, а птицы на улице тихо защебетали в темноте…

Глава 4