Кошмар нашей настоящей жизни

Шагая по улице с холодными глазами Антон был полностью готов покончить с этим делом. Он уже приблизительно знал, где они находятся и спокойно шёл их убивать. Высокие небоскрёбы поздним вечером немного освещали улицу золотисто-болотным освещением специально встроенными светильниками и лампочками из окон квартир, совершенно не тревожась ни о чём: ни о людях, которые в них жили; ни о том, зачем их построили люди, — они просто стояли настолько стабильно, что даже ветром их не пошатнёшь; не то что человека, который все равно испытывает на него реакцию. Смотря на эти небоскрёбы Антон, как и многие люди, ощутил непонятный страх, словно они тоже на него смотрят, словно нечто таинственное сквозь все это пронзает его и эти небоскрёбы. Он не думал больше, потому что ему просто было страшно. Он почему-то улыбнулся. Спокойно и равномерно он дошёл до нужного места. Вот оно их логово, прикрытое организацией, торгующей лекарствами от шизофрении. По сути, они только производили импорт готовых нейролептических препаратов со специальных предприятий и формально распределяли по больницам. Они были защищаемы правительством, и это лишь один из филиалов данного города. Рахитного вида фигуры женщин приходили туда ублажать трудяг. Предпочтения у работников фармацевтической компании были разные. Все мечтали о женщинах по телевизионным стандартам или международным стандартам, нарисованным в аниме. Да Антон понимал, есть маги, есть экстрасенсы, есть прочие зазомбированные системой люди, но они просто рабы. Они не могут никого убить и боятся систему государства. А вот те, кто внутри этого здания могут и даже имеют приёмники общения с владельцами системы для устранения тех, кто им мешает или наоборот получали от них указания. Эти приборы что-то вроде электромагнитных датчиков, их очень легко сделать, но они не стали их распространять по приказу распределителей системы. Им нужно было сузить круг доминирования. Антон стоял перед входом. Эмо-девочки вышли из здания после явно бурного развлечения. Их выдали явно выпирающие из-под одежды соски. Неужели у них там отсутствует человечность, и культура будущего неизбежно людей делает зверями по отношению к более низко развитым себеподобным? Если судить по текущей тенденции — нет. Мы же обезьян и шимпанзе не истребляем и не используем для того, чтобы жить по 400 лет. Тогда зачем уничтожать целые города в конкуренции? На этот вопрос Антон не мог ответить, не подумав, как следует. Он застыл на месте, приложив ко лбу палец, так как мозг ощущение гниения снова. Оно переросло в дискомфорт. Он невольно прикоснулся ко лбу, чтобы почувствовать собственную кожу. Забавно то, что в подобной позе многие изображают Шекспира и прочих великих писателей, мыслителей. Антон, осознав иронию, засмеялся и вошёл внутрь. Поднимаясь по лестнице, он погрузился в размышления: сколько уничтоженных людей в обществе из-за этих ублюдков, сколько наркоманов из-за того, что они внушают людям суицид, сколько самоубийц, сумасшедших и просто угнетенно-изуродованных людей, считающих себя убогими и переставших за собой следить, остальные же кто? Они просто марионетки системы, просто живущие перед ней в страхе. Антона успокаивало, что сопротивляться пока реально. Как же там Августа? Она становилась всё более странная. Он все равно немного был воодушевлён тем, что она выбрала противостояние, а не поражение. Снова мимо него по коридору прошла мимо куча шлюх с тоненькими ручками и ножками, не способными ни на поднятие тяжестей, ни на долгий бег. Немного подняв себе настроение, он остановился у одного из центральных кабинетов и, приоткрыв дверь заглянул осторожно внутрь. Там собралась вся команда и Антон обрадовался этому, потому что не придётся бегать по всему комплексу их искать. Люди внутри большого кабинета все стояли вкруг и молча ждали. Из-за череды шкафов и полок вышла та самая блондинка, которую Антон видел, гуляя среди небоскрёбов. Блондинка с растрёпанными на вид волосами, но одета она была иначе, в готическое чёрное платье и бархатном пиджачке тоже чёрном, а за собой она волокла за волосы девочку лет 10, всю избитую, израненную и еле живую со сломанной шеей, то есть полностью парализованную. Антон, когда это увидел чуть не заболел белой горячкой от жажды убить эту суку, но сдержался, чтобы посмотреть, что там происходит до конца и выждать момент, когда они все максимально отвлекутся, чем просто совершил очередной подвиг великого преодоления рассудка над эмоциями. Эта сука вошла в центр круга, бросила девочку, которая уже не плакала и сказала:

— Давайте начнём! Это великий день! Она умрёт за наши грехи и проступки во имя ВЕЛИКОЙ СУДЬБЫ! И больше нам ничего не будет страшно, мы будем жить роскошной жизнью! У нас будет все, господа. Наконец-то мы её нашли. Бог будет так доволен.