Кошмар нашей настоящей жизни

Августа вытащила аппарат светового дешифра нового поколения, который брат ей покупал на новый год помимо лекарств. Играясь с ним, она вообразила себя доктором. Девушка даже проводила в свободное время исследование состава этого психического явления и выяснила, что там содержится информация о токсоплазмозе в мозге (даже если его нет на самом деле). Это значит, что в любом случае профилактически проделать антибиотики в капельницах вместо магния психбольным бы не повредило, а только снизило воздействия противоестественного характера и усилило сопротивляемость организма. Вместо нейролептиков следует давать комплекс нейромедиаторов, чтобы восстановить процессы мышления у людей. Был бы толк от её игры в докторшу. Мужчины продолжали ругаться в безысходности.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь! К тому же в твоём случае, промедление смерти подобно! Иди сюда, я сделаю, первый укол. Если ты болен, то чем раньше мы это сделаем — тем лучше! Без антибиотика ты от очарования в лучшем случае себя изувечишь! Не будь же врагом сам себе! Ты думаешь, один ты нуждаешься в лекарствах? На улице сейчас тысячи, миллионы людей, которым нужна моя помощь, а я уговариваю тебя признаться, и сказать, откуда чужие тебя зацепили? Понимаешь, что я говорю? Я пытаюсь спасти тебя, а ты возвращаешь, что унес я с тобой, чтобы я смог спасти кого-то ещё! Это не меня, как ты сказал, забыли, и не взяли с собой! Это я их не взял! После того, как они истратят свой золотой запас, они не смогут его пополнить, потому что все формулы я украл нам! — он постучал указательным пальцем себе по лбу. Потом серьёзно посмотрел на него, пристально вглядевшись, и сказал: «Сел! Дал руку или ногу! Где видел его последний раз? Лучше не смотри!» Директор лаборатории из другого города послушался. Ведь это была единственная надежда! Протянул запачканное кровью от отметины запястье. По мнению Антона, он был неадекватный и служил для системы чужих часто рычагом манипуляции, а многие люди может быть и не подвержены их влияниям до отметены едой.

— Я пытался сам её убрать и не смог! — жалобно говорил директор Антону.

— Ну да, конечно, пыталась сам! — он закончил заваривать химикат и подошёл к нему. — Выполняй строго всё, что скажу! Возьми тряпку в рот! Стиснул зубы! Закрыла глаза! Терпи! — Это средство — покруче, чем то, о котором ты, вероятно, слышал!

— Потерпи, козлина! Анестезии нет! Ты же всё подчистую вынес уже! Прижгу если что, тварь! Ори, но не вырывайся! Ты же всё равно жгут не дашь наложить!

Антон начал жечь на поверхности коже отметины химикатом, который долго варил. Клетки тела директора начали оказывать самостоятельное сопротивление не устраивающих природу процессам и пошло-поехало, но при этом природой не игнорировался научно-технологический прогресс, а наоборот ею радостно принимался, но корректировался ущерб, возникающий в ходе его использования.

Он боялся смотреть, что Антон делает. Когда он это делал, никто из живых этого не видел, не понимал и не знал об этом. Он чётко понимал все, что делал и зачем, даже с чем. Это нормальные процессы увидеть со стороны и немножко подкорректировать. В результате открылась возможность сопротивляться и выживать у директора лаборатории, с которым он грабил. Даже и избегать само раскодирование чужими. Раскодирование — это процесс уничтожения личности в головном мозге до инвалидности или вытяжка света из живой плоти. Им уже было нечего добиваться. Аномалия этого проклятья полностью устранена. Августе было спокойно. Она опять вернулась к спокойной жизни. Катаклизм стих, убийств чужими людей стало меньше к этим дням. Директора лаборатории звали Владимир. Он даже не смел надеяться, что кто-то примет его горе так действенно, и окажет безотлагательно помощь!

Владимир кричал от боли и омерзения.

— Терпи! Терпи! Будешь жить! Ты будешь жить! Я сказал, ты будешь жить! — Антон сам плакал, ведь он был совсем ещё молодой по сравнению с пятидесятилетними и всё воспринимал близко к сердцу. Его до сих пор мучала совесть от вранья, когда он что-то не умел, но строил из себя сразу профессионала. Антон был профессионалом во многих областях, но он не был практиком, а скорее теоретиком. Он много знал, но только сейчас ему пришлось применить свои теоретические выкладки на практике. Соображая о себе, что-практики-то у него не хватает, он всё равно работал над болью Владимира, пропитывая осушения свежей водой. Больше помогать ему было некому. Антон ему чисто по-человечески нравился. Ему казалось, как и ранее Антону, что по его телу ползают черви…